Клиническое значение показателей микробицидной системы лейкоцитов у больных Астраханской риккетсиозной лихорадкой детей

Установлено, что тяжелые формы, затяжное течение Астраханской риккетсиозной лихорадки (АРЛ) у детей сопровождается супрессией микробицидной системы (МС) лейкоцитов и развитием вторичных гранулоцитопатий. Дисбаланс МС лейкоцитов (КБ, МП, НСТ-теста) отражае




Clinical meaning of indicators of the microbicidal system of leukocytes in patients with Astrakhan rickettsial fever in children

It was discovered that severe, prolonged clinical course of Astrakhan rickettsial fever (ARL) in children is accompanied with suppression of microbicidal system (MS) white blood cells and development of secondary granulocytopenia. MS imbalance of white blood cells (KB, MP, NBT test) and reflects the state of the system of phagocytosis in ARL, and the values of these components can be an additional criterion for severity and course of the disease.

Астраханская риккетсиозная лихорадка (АРЛ) по МКБ-10 код А77.8 — природно-очаговое острое инфекционное заболевание, характеризующееся высокой лихорадкой, наличием первичного аффекта с регионарным лимфаденитом, полиморфной экзантемой с геморрагическим компонентом.

Природа АРЛ была установлена в 1990 г. после выделения двух штаммов риккетсий из крови больных Астраханской лихорадкой и штаммов риккетсий из клещей Rhipicephalus pumilio, собранных с собак, ежей и кошек в различных районах Астраханской области. После изучения возбудителя молекулярно-генетическими методами было показано, что риккетсии, вызывающие АРЛ, по генетическим свойствам могут быть отнесены к генотипу Rickettsia conorii и ближе всего стоят к возбудителю пятнистой лихорадки в Израиле [1, 2].

Источником и резервуаром возбудителя АРЛ является взрослый клещ Rhipicephalus рumilio, а также его нимфа. Заразность клеща является пожизненной. Больной человек не заразен и не может служить источником инфекции. Механизм передачи — трансмиссивный, заражение человека происходит при укусе клеща. Возможно заражение контактным путем при попадании гемолимфы раздавленного клеща на слизистые оболочки глаз или носа [3].

Среди детского населения чаще болеют дошкольники и младшие школьники, что объясняется большей частотой контакта данных возрастных групп с домашними животными (собаками, кошками), являющимися переносчиками клещей. Преимущественно болеют дети из сельских районов Астраханской области, они составляют 95% всех заболевших детей. Отмечается четко выраженная эндемичность заболевания в районах Астраханской области, расположенных в Волго-Ахтубинской пойме. Очаг инфекции в городе может быть приурочен к ограниченной территории (например, к одному двору), так как клещ является однохозяинным паразитом. Заболеваемость АРЛ протекает в виде сезонных эпидемий, которые наблюдаются ежегодно с апреля по октябрь, пик числа заболевших регистрируется в августе-сентябре (71,87%). Такая картина связана с нарастанием численности клещей и их активизацией в данный период [4].

В месте укуса клеща возбудитель вызывает патологический процесс в коже — первичный аффект. Он появляется за 5–6 дней до лихорадки и представляет собой воспалительный участок с быстро наступающим некрозом в центре, где потом образуется коричневая корочка.

Из первичного аффекта риккетсии заносятся в регионарную лимфатическую систему, что сопровождается развитием лимфаденита.

Преодолевая лимфатический барьер, возбудитель попадает в кровяное русло, что приводит к поражению капилляров, артериол, венул с развитием диссеминированного тромбоваскулита. В клинике это проявляется розеолезно-папулезными высыпаниями на коже. На участках сыпи развивается васкулит, выраженность которого зависит от сроков заболевания. При появлении геморрагических элементов возникают периваскулярные диапедезные кровоизлияния. К началу выздоровления в эпидермисе пролиферируют базальные кератоциты, развивается гиперпигментация в результате распада эритроцитов, гемоглобина [5–7].

У детей фагоцитоз и обеспечивающие его завершенный характер микробицидные системы (МС) лейкоцитов катионные белки, миелопероксидаза (МП), тест восстановления нитросинего тетразолия (НСТ-теста) имеют особое иммунологическое значение и оказывают влияние на течение и исход заболевания. Катионные белки (КБ) в малых концентрациях стимулируют, а в больших подавляют основные биохимические процессы в клетках очага воспаления, что дает основание относить КБ к медиаторам воспаления. При воспалительном процессе КБ способны высвобождаться во внеклеточную среду и участвовать в резорбции иммунных комплексов и обезвреживании внеклеточно расположенных бактерий и вирусов, вызывая в дальнейшем выход МП из нейтрофилов. Это приводит к внутриклеточному уменьшению содержания КБ и МП [8, 9].

МП является важной составной частью антимикробной активности фагоцитов, а механизм ее бактерицидного действия состоит в галогенезировании белков бактерий. Как показатель активности нейтрофилов МП может служить маркером интенсивности воспалительного процесса [10, 11]. НСТ-тест используется в педиатрии как информативный показатель в оценке итоговой реакции, отражающей бактерицидные свойства нейтрофилов и завершенность фагоцитоза.

Супрессия МС получила название гранулоцитопатии и приводит к резкому снижению неспецифической резистентности организма. Нейтрофилы утрачивают способность накапливаться в очагах воспаления и остаются такими же, как и в норме [12].

Эти данные еще недостаточно обсуждены в отечественной литературе, и значение их состоит в том, что они открывают новые возможности в распознавании причин затяжных и рецидивирующих воспалительных процессов, летальных исходов у детей с нормальными физиологическими и иммунологическими показателями.

В имеющейся литературе нет сведений о степени участия МС гранулоцитов в патогенезе АРЛ. Исследования в этом направлении необходимы для дальнейшей разработки иммунопатогенеза, а также дополнительных критериев диагностики и совершенствования патогенетической терапии АРЛ у детей.

Целью настоящего исследования было установить клинико-диагностическое значение цитохимических показателей лейкоцитов периферической крови (КБ, МП, НСТ-теста) для оценки степени тяжести, прогнозирования течения АРЛ у детей.

Характеристика детей и методы исследования

Исследование КБ, МП, НСТ-теста проводилось у 250 больных АРЛ в возрасте до 14 лет, лечившихся в ГБУЗ «Областная инфекционная клиническая больница им. А. М. Ничоги» г. Астрахани. У 19,2% (от общего количества больных) АРЛ протекала в легкой, у 54,4% в среднетяжелой, у 26,4% — в тяжелой форме. Критерием тяжести заболевания являлась выраженность симптомов интоксикации и лихорадки. В группу контроля вошло 50 детей в возрасте до 14 лет, не болевших инфекционными заболеваниями в течение последних трех недель. Сбор материала от лиц группы контроля проводился в детских учреждениях, травматологических стационарах.

Этиологическая расшифровка АРЛ осуществлялась с помощью реакции непрямой иммунофлюоресценции (РНИФ).

Критериями включения в исследование являлись: госпитализация в стационар с диагнозом АРЛ, длительность заболевания не более 3 дней, добровольное согласие родителей ребенка.

Клиническим материалом для лабораторного определения КБ, МП, НСТ-теста являлась периферическая кровь, получаемая общепринятым методом. Взятие крови от больных АРЛ проводилось при поступлении больного в стационар (1–3 день заболевания), в динамике на 7–10 день госпитализации и перед выпиской из стационара (конец 3-й недели).

Для определения КБ лейкоцитов применялась методика [13] при внесении изменений в окраску ядер и оценку реакции [14]. Результаты оценивали по проценту положительно реагирующих лейкоцитов. Дополнительно определялись коэффициенты 1 и 2. Коэффициент 1 (К-1) — соотношение лейкоцитов с высокой и умеренной активностью катионных белков. Коэффициент 2 (К-2) — процент лейкоцитов с высокой активностью катионных белков от общего количества положительно реагирующих лейкоцитов.

Определение МП проводили бензидиновым способом. Мазок периферической крови фиксировался спирт-формалином в течение 10 сек, промывался проточной водой и обрабатывался рабочим реактивом в течение 20 мин (20 мг бензидина растворить в 6,0 мл 96% спирта и добавить 4 мл дистиллированной воды). Перед использованием к полученному раствору добавляли 1 каплю 3% перекиси водорода, после чего мазок промывался проточной водой и докрашивался в течение 5 мин сафранином. Результаты оценивались по тем же параметрам, что и катионные белки.

Определение НСТ-теста проводилось методом [15], в спонтанном и стимулированном эндотоксином вариантах. В силиконированную пробирку вносили 0,1 крови, взятой из пальца, и 0,025 мл раствора гепарина (из расчета 20–25 ЕД на 1 мл крови). Добавляли 0,2% раствор НСТ — 0,1 мл. Содержимое перемешивали пипетированием. Инкубировали в термостате при температуре 37 °C 15 минут в стаканчике с водой, затем смесь стояла при комнатной температуре 15 минут, смешивалась и готовился мазок. Фиксировали спирт-формалином и докрашивали сафранином. Показатель активности определяли по числу формазанположительных нейтрофилов на 100 нейтрофилов. По разнице вариантов НСТ-теста (спонтанного и стимулированного эндотоксином) судили о величине фагоцитарного резерва (ФР).

Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием компьютерных программ MS Excel 2003 (Microsoft, США) и Statistica 7.0 (StatSoft, США).

Результаты и обсуждение

В остром периоде АРЛ общее число положительно реагирующих на катионные белки лейкоцитов увеличивалось при легких формах болезни до 63,5 ± 0,9% (p < 0,001), средней тяжести до 64,0 ± 1,2% (p < 0,001), тяжелых до 80,2 ± 1,7% (p < 0,001) при величине показателя в группе контроля 56,9 ± 1,4%. В периоде реконвалесценции этот показатель при легких и среднетяжелых формах АРЛ приближался к величине показателя контроля и составлял 58,7 ± 1,4% и 60,5 ± 1,2%, а у больных, перенесших тяжелую форму АРЛ, превышал ее в 1,2 раза (табл. 1).

Для острого периода тяжелых форм АРЛ было характерно уменьшение количества лейкоцитов с высоким содержанием катионных белков с 36,2 ± 0,85% в контроле до 14,8 ± 0,9% (p < 0,001). Количество лейкоцитов с умеренным содержанием катионных белков увеличивалось до 54,6 ± 0,9%, а количество клеток с «выходом» катионных белков за пределы клетки — с 0,18 ± 0,006% в контроле до 10,8 ± 0,8% (p < 0,001; табл. 1). К-1 был сниженным в 6,5 раза, а К-2 в 3,4 раза по сравнению с контролем. При легких и среднетяжелых формах АРЛ изменения данных показателей были аналогичными, но выраженными в меньшей степени (табл. 1).

Анализ показателей общего количества положительно реагирующих и соотношения клеток с различным содержанием катионных белков дает основание считать, что именно нарушения соотношения клеток с различной активностью катионных белков лейкоцитов наиболее достоверно отражают процессы нарушений микробицидной системы лейкоцитов. В периоде реконвалесценции нормализации показателей не происходило, а К-1 и К-2 оставались сниженными по сравнению с группой контроля (табл. 1).

Показатели катионных белков и миелопероксидазы лейкоцитов у детей, больных Астраханской риккетсиозной лихорадкой

Величина показателя катионных белков имела прямую корреляционную связь с выраженностью лихорадки (r = 0,84; p < 0,05), продолжительностью течения заболевания (r = 0,65; p < 0,05).

В острый период тяжелых форм АРЛ общее количество лейкоцитов, содержащих миелопероксидазу, было снижено по сравнению с группой контроля с 93,6 ± 2,14 до 79,1 ± 1,6% (p < 0,001), а количество клеток с высоким содержанием миелопероксидазы с 72,8 ± 1,4% до 28,0 ± 0,1,4% (p < 0,001). В периоде реконвалесценции количество лейкоцитов, содержащих миелопероксидазу, снижалось, по сравнению с острым периодом, до 74,7 ± 1,3% и оставалось ниже, чем в группе контроля, а количество лейкоцитов с высоким содержанием миелопероксидазы составляло 32,6 ± 0,9%, что ниже показателя контроля в 2,2 раза (табл. 1).

Общие закономерности изменений показателей миелопероксидазы у больных легкими и среднетяжелыми формами АРЛ были аналогичными, но менее выраженными.

Количество клеток с умеренным содержанием миелопероксидазы было повышено во всех периодах заболевания и находилось в интервале 29,6–41,5%, в зависимости от степени тяжести заболевания, без нормализации показателя в периоде реконвалесценции. Более значительно менялось количество лейкоцитов с «выходом» миелопероксидазы за пределы клетки. Величина данного показателя в остром периоде тяжелых форм АРЛ 12,3 ± 1,2%, что выше показателя контроля в 58,6 раза (p < 0,001). В периоде реконвалесценции тяжелых форм АРЛ количество лейкоцитов с «выходом» миелопероксидазы за пределы клетки оставалось повышенным до 4,9 ± 0,5% (p < 0,001), по сравнению с показателем группы контроля. Нарушение в соотношении клеток с различной степенью активности миелопероксидазы находило отражение в величине коэффициентов. В остром периоде тяжелых форм АРЛ К-1 снижался до 0,72 (в 4,9 раза по сравнению с контролем), а К-2 до 35,4 (в 2,2 раза по сравнению с контролем). В периоде реконвалесценции К-1 оставался ниже контроля в 3,7 раза, а К-2 в 1,8 раза. Данные изменения могут быть обусловлены усиленным потреблением миелопероксидазы в процессе фагоцитоза и являться прогностическим признаком возможного течения заболевания. У больных с затяжным течением АРЛ на 3–4 неделе заболевания количество лейкоцитов, реагирующих на миелопероксидазу, составляло 75,9 ± 0,8%. Количество клеток с высокой активностью фермента уменьшалось до 23,4 ± 0,9%, с умеренной активностью увеличивалось до 45,9 ± 1,0%, с выходом миелопероксидазы — до 6,6 ± 0,7%. К-1 составлял 0,5, а К-2 — 30,8, что в 1,4 и 1,9 раза ниже, по сравнению с величинами данных коэффициентов у больных с острым течением тяжелых форм АРЛ. Величина показателя миелопероксидазы при тяжелых формах заболевания имела высокую обратную корреляцию с выраженностью лихорадки (r = –0,95; p < 0,05), продолжительностью заболевания (r = –0,83; p < 0,05).

Снижение величины К-1 и К-2, отражающих соотношение лейкоцитов с различной активностью миелопероксидазы, в остром периоде тяжелых форм АРЛ, лежит в основе вторичных гранулоцитопатий, оказывая влияние на течение заболевания.

Показатели НСТ-теста, отражающего интегральную способность к метаболической активации и микробицидности, варьировали на уровне, который значительно превышал контроль, и зависели от периода, степени тяжести болезни (табл. 2). В остром периоде АРЛ показатель спонтанного НСТ-теста был достоверно выше, по сравнению с показателем группы контроля, в 2,4–3 раза (p < 0,001; табл. 2). В периоде реконвалесценции этот показатель снижался по сравнению с показателем острого периода (p < 0,001), превышая показатель контроля в 1,7–2,2 раза (табл. 2). Фагоцитарный резерв нейтрофильных лейкоцитов при тяжелых формах АРЛ в течение всего заболевания был снижен до 8,1–8,5% по сравнению с контролем (p < 0,001; табл. 2).

Показатели НСТ-теста у больных Астраханской риккетсиозной лихорадкой детей

У 27,3% больных с тяжелыми и 8,8% среднетяжелыми формами АРЛ, в остром периоде заболевания, отмечались отклонения показателей спонтанного НСТ-теста и фагоцитарного резерва от средних показателей в 2 и более раза в сторону снижения. Уменьшение показателей НСТ-теста и ФР расценивалось как функциональная недостаточность нейтрофильных гранулоцитов, влияющая на завершенность фагоцитоза, которая имела высокую обратную корреляционную связь с величиной показателя лихорадки (r = –0,72; p < 0,05) и длительностью болезни (r = –0,65; p < 0,05). Низкие показатели НСТ-теста и фагоцитарного резерва могут указывать на развитие гранулоцитопатий и у больных затяжным течением АРЛ характеризовались недостаточностью оксидазной микробицидной системы и миелопероксидазы (1-й вариант гранулоцитопатии) у 21,2% больных с тяжелыми и 5,1% среднетяжелыми формами АРЛ. У 6,1% больных с тяжелыми и 3,7% среднетяжелыми формами АРЛ недостаточность МС характеризовалась дефицитом оксидазной системы, снижением уровня МП и КБ (2-й вариант гранулоцитопатии). Механизм указанных нарушений при затяжном течении заболевания связан с отсутствием элиминации возбудителя из организма и истощением резервных возможностей гранулоцитов, а также установлением равновесия между постоянными, но слабыми антигенными стимулами и ответом защитных сил на них. Проведенные статистические сопоставления цитохимических показателей МС лейкоцитов дают основание предполагать, что нарушение активности даже одного из компонентов МС может привести к снижению фагоцитарной активности лейкоцитов, что влечет за собой снижение общей резистентности организма [16].

В качестве примера приводим собственные клинические наблюдения случаев АРЛ.

Больной У., 8 лет, клинический диагноз: АРЛ, типичная среднетяжелая форма, гладкое течение. Проживает в гиперэндемичном по АРЛ районе. Поступил в клинику на четвертый день болезни с направительным диагнозом АРЛ. Жалобы при поступлении: на повышение температуры тела до 39 °C, слабость, боль в суставах ног, сыпь. В эпиданамнезе имеется указание на контакт с животными, имеющими клещей. При осмотре: температура тела 37,4 °C, состояние средней тяжести, сознание ясное. Менингеальные симптомы отрицательные. На левом плече обнаружен первичный аффект. На коже туловища и конечностей обильная пятнисто-папулезная сыпь, с геморрагическим компонентом. Подмышечные лимфоузлы слева увеличены до 2 см в диаметре. Перкуторно над легкими звук легочный. Дыхание везикулярное, хрипов нет, число дыханий 17 в 1 минуту. Пульс ритмичный, 86 ударов в 1 минуту, удовлетворительного наполнения и напряжения. Границы относительной сердечной тупости в пределах возрастной нормы. Тоны сердца громкие, ритмичные. Язык умеренно обложен белым налетом. Слизистые ротоглотки обычной окраски. Живот мягкий, безболезненный при пальпации. Печень на 2 см ниже края реберной дуги. Селезенка не пальпируется. Симптом Пастернацкого отрицательный с обеих сторон. Мочеиспускание свободное, безболезненное. Стул оформленный. Клинический диагноз подтвержден нарастанием титра антител к риккетсиям Астраханского штамма в РНИФ (титр 1:40 на 4 день, 1:80 на 10-й день болезни). В общем анализе крови на 5-й день болезни: эритроциты — 3,88 × 1012/л, гемоглобин — 131 г/л, цветовой показатель — 1,0, тромбоциты — 70‰ (267,4 × 109/л), лейкоциты — 3,4 × 109/л, эозинофилы — 1%, палочкоядерные нейтрофилы — 13%, сегментоядерные нейтрофилы — 60%, лимфоциты — 25%, моноциты — 1%, СОЭ — 11 мм/час. К 10-му дню болезни число лейкоцитов увеличилось до 6,9 × 109/л. Показатели МС лейкоцитов на 5-й день болезни КБ — 63%, К-1 — 0,4, К-2 — 29; МП — 74%, К-1 — 1,0, К-2 — 45; НСТ-тест — 29%, ФР — 12%. На 12-й день заболевания КБ — 61%, К-1 — 1,2, К-2 — 50, НСТ-тест — 22%, ФР — 9%. Проведенное лечение: дезинтоксикация перорально, азитромицин внутрь, Аскорутин, Пипольфен, поливитамины. На третий день терапии температура нормализовалась, на пятый — угасла сыпь. Выписан в удовлетворительном состоянии на 10-й день нормальной температуры, 17-й день болезни.

Больная Т., 13 лет, клинический диагноз: АРЛ, типичная тяжелая форма, осложненная кардиопатией, железодефицитной анемией. Госпитализирована на 6-й день заболевания с жалобами на лихорадку, сыпь. Болезнь началась остро с повышения температуры до 40 °C, слабости, двукратной рвоты, болей в икроножных мышцах. При поступлении состояние тяжелое, в сознании, менингеальные симптомы отрицательные. Температура — 38,3 °C. На спине справа в области лопатки обнаружен первичный аффект — папула с коричневой корочкой. На коже лица, туловища, конечностей обильная ярко-розовая пятнисто-папулезная сыпь с отдельными геморрагическими элементами. Подмышечные лимфоузлы справа увеличены до второго размера, чувствительны при пальпации. Перкуторно над легкими ясный легочный звук. Аускультативно — везикулярное дыхание, число дыханий 19 в 1 минуту. Пульс 99 ударов в 1 минуту. Границы относительной сердечной тупости не увеличены, тоны сердца приглушены, систолический шум на верхушке и в точке Боткина. Язык обложен белым налетом. Живот мягкий, безболезненный. Печень на 2 см выступает из-под края реберной дуги, селезенка не пальпируется. В общем анализе крови на 2-й день пребывания в стационаре (7-й день болезни): эритроциты — 2,98 × 1012/л, гемоглобин — 98 г/л, цветовой показатель — 0,9, тромбоциты — 23‰ (67,54 × 109/л), лейкоциты — 9,3 × 109/л, эозинофилы — 2%, палочкоядерные нейтрофилы — 12%, сегментоядерные нейтрофилы — 44%, лимфоциты — 38%, моноциты — 4%, СОЭ — 16 мм/час. В динамике через 8 дней эритроциты повысились до 3,82 × 1012/л, гемоглобин до 101 г/л, тромбоциты до 103‰ (393,460 × 109/л). Показатели МС лейкоцитов на 8-й день болезни: КБ — 40%, К-1 — 0,2, К-2 — 8,6; МП — 35%, К-1 — 0,32, К-2 — 16,9; НСТ-тест — 13%, ФР — 3,6%. На 23-й день заболевания показатель КБ составлял 35%, К-1 — 0,35, К-2 — 18,5; МП — 32%, К-1 — 0,5, К-2 — 23,2; НСТ-тест — 11%, ФР — 4%. При ЭКГ-исследовании на 16-й день болезни обнаружена синусовая аритмия, частичное нарушение внутрижелудочковой проводимости. Лабораторное обследование крови на группу респираторных вирусов, малярию, арбовирусы, гемокультуру дало отрицательные результаты. Подтверждение клинического диагноза было получено с помощью РНИФ, в которой после отрицательного результата на 8-й день болезни в динамике на 16-й день заболевания определены специфические антитела в титре 1:320. Проведенное лечение: доксициклин, дезинтоксикация внутривенно, Рибоксин, преднизолон в течение 3 дней, Циклоферон внутрь по схеме, 10% раствор хлористого кальция, витамины группы В. Температура нормализовалась на 8-й день, сыпь угасла на 9-й день лечения. Выписана на 32-й день заболевания в удовлетворительном состоянии. Приведенные в клиническом примере параметры показателей МС лейкоцитов свидетельствуют о наличии у больной вторичной гранулоцитопатии, характеризующейся дефицитом оксидазной системы, снижением уровня КБ и МП (2-й вариант гранулоцитопатии), что оказало влияние на длительность заболевания.

Выводы

  • Тяжелые формы, затяжное течение АРЛ у детей сопровождаются супрессией микробицидной системы лейкоцитов и развитием вторичных гранулоцитопатий.
  • Параметры дисбаланса катионных белков, миелопероксидазы, НСТ-теста лейкоцитов являются объективными критериями адаптационного синдрома, отражающего состояние системы фагоцитоза при АРЛ у детей, и могут рассматриваться как дополнительные критерии степени тяжести и прогнозирования течения заболевания.
  • Включение пациента в группу исследования проводилось при наличии добровольного, информированного согласия законного представителя ребенка на медицинское вмешательство в соответствии со ст. 20, 22 Федерального Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 г., № 323.

Проведение данного клинического исследования одобрено Региональным этическим комитетом ФГБОУ ВО АстГМУ МЗ РФ.

Литература

  1. Tarasevich I. V., Makarova V. A., Fetisova N. F. et al. Studies of a «new» ricketsiosis «Astrakhan» spotted fever // Eur. J. Epidemiol. 1991. Vol. 7 (3). P. 294–298.
  2. Тарасевич И. В. Современное представление о риккетсиозах // Клиническая микробиология и антимикробная химиотерапия. 2005. Т. 7 (2). С. 119–128.
  3. Углева С. В., Буркин А. В., Шабалина С. В. Клинико-эпидемиологические аспекты Астраханской риккетсиозной лихорадки // Инфекционные болезни. 2008. Т. 6 (1). С. 35–40.
  4. Углева С. В., Шабалина С. В., Покровский В. И. Итоги и перспективы изучения клещевых трансмиссивных лихорадок (на примере Астраханской риккетсиозной лихорадки) // Инфекционные болезни. 2016. Т. 14 (4). С. 5–10.
  5. Алтухов С. А. Характеристика кожных проявлений Астраханской лихорадки. Автореф. дисс. … к.м.н. Астрахаеь, 1995. 29 с.
  6. Riley S. P., Goh K. S., Hermanas T. M. The Ricketsia conori autotrransporter protein scai promotes adherence to nonphagocytic mammalian cells // Infection and immunity. 2010. Vol. 5. P. 1895–1904.
  7. Бедлинская Н. Г. Клинические особенности течения Астраханской риккетсиозной лихорадки в экзематозном периоде в зависимости от возраста // Архив внутренней медицины. 2012. № 3 (5). С. 27–29.
  8. Королева О. И., Петрова Г. К., Шакирова Л. З. Прогностическое значение лизосомальных катионных белков оральных нейтрофилов при острой бронхолегочной патологии у подростков // Вопросы современной педиатрии. 2006. Т. 5 (1). С. 282–283.
  9. Вишневецкая И. Ф., Морозова Ю. В., Карпенко С. Ф. Активность неферментных катионных белков при инфекциях вирусной и риккетсиозной этиологии / Материалы 3-го Ежегодного Всероссийского Конгресса по инфекционным болезням. 28–30 марта 2011. М., 2011. 69 с.
  10. Arnhold J. Human myeloperoxidase in innate and ackuired immunity // Arch Biochem. Biophys. 2010. Vol. 500 (1). P. 92–106. https://doi. org/10. 1201/b16753–6.
  11. Allen R. C. Myeloperoxidase selectively binds and selective kills microbes // Infect. Immunol. 2011. Vol. 79 (1). P. 474–485.
  12. Алексеев Н. А. Клинические аспекты лейкопений, нейтропений и функциональных нарушений нейтрофилов. СПб: Фолиант, 2002. 416 с.
  13. Пигаревский В. Е. Зернистые лейкоциты и их свойства. М.: Медицина, 1978. С. 33–34.
  14. Вишневецкий Ф. Э., Вишневецкая И. Ф., Назарова Е. И. Клиническое значение цитохимического исследования неферментных катионных белков лейкоцитов периферической крови // Клиническая медицина. 1981. Т. 11. С. 88–91.
  15. Park B. N., Fikrig S. M., Smithwick E. M. Infechion and nitrobluo tetrasolum reduction by neutrophils diagnostic aid // Lancet. 1968. V. 11. P. 532–534.
  16. Молочный В. П., Солодовников О. Н. Микробицидная активность нейтрофильных лейкоцитов крови и цереброспинальной жидкости у детей, больных гнойными и серозными менингитами // Детские инфекции. 2012. Т. 11 (4). С. 16–19.

О. Г. Кимирилова1, кандидат медицинских наук
Г. А. Харченко, доктор медицинских наук, профессор

ФГБОУ ВО АстГМУ МЗ РФ, Астрахань

1 Контактная информация: 0lgakim@mail.ru

 

Клиническое значение показателей микробицидной системы лейкоцитов у больных Астраханской риккетсиозной лихорадкой детей/ О. Г. Кимирилова, Г. А. Харченко.

Для цитирования:  Лечащий врач №11/2017; Номера страниц в выпуске:  32-36
Теги: инфекция, клещ, лейкоциты, гранулоцитопатия


Купить номер с этой статьей в pdf

Актуальные проблемы

Специализации




Календарь событий:




Вход на сайт