Коклюш у детей в Астраханской области при эпидемическом неблагополучии

Преобладание среди больных детей первого года жизни, снижение иммунной прослойки, несвоевременная диагностика коклюша являются основными причинами сохранения высокой заболеваемости данной патологией. Снижению заболеваемости может способствовать введение д




Pertussis in children of the Astrakhan region in epidemic troubles

The prevalence among sick children at the first year of life, reduction of immune layer, late diagnostics of pertussis are the main reasons for the high incidence of this pathology. Reduction of incidence of pertussis may contribute to the introduction of additional revaccination with acellular pertussis vaccine to create the immune interlayer in children of school age, adolescents and adults.

Коклюш остается одним из часто встречающихся, тяжелых заболеваний у детей. В 2016 г. зафиксирован рост заболеваемости коклюшем, в ряде регионов страны в 1,5–2 и более раза по сравнению с 2015 г. Наиболее высокие уровни заболеваемости коклюшем отмечаются в Ярославской области (показатель 22,0 на 100 000 населения, среднемноголетний показатель — 3,6), Липецкой (20,54, среднемноголетний — 3,6), Воронежской (10,81, среднемноголетний — 2,2), Астраханской (9,7, среднемноголетний — 5,3). В Санкт-Петербурге заболеваемость детей коклюшем находится в пределах 100,0–200,0 на 100 000 детей, что можно рассматривать как признак эпидемического неблагополучия при данной патологии [1].

Эпидемиологическими особенностями коклюша в настоящее время являются: рост заболеваемости у детей старшего возраста и взрослых, частоты стертых форм болезни. Отсутствие врожденного иммунитета при коклюше способствует развитию заболевания у детей раннего возраста. Трудности диагностики коклюша в катаральном периоде заболевания могут способствовать распространению инфекции.

Введение вакцинации против коклюша способствовало резкому снижению заболеваемости, которая в разных возрастных группах происходила неравномерно. В настоящее время наиболее высокий показатель заболеваемости коклюшем отмечается у детей в возрасте первого года жизни, так как процент привитых среди них низкий (от 40% до 60%). Рост заболеваемости среди привитых против коклюша детей отмечается через 2–4 года после последней прививки, что свидетельствует о снижении вакцинального иммунитета. Можно считать, что вакцинация оказывает ограниченное влияние на эпидемический процесс при коклюше. До настоящего времени сохраняются: сезонность, периодичность подъемов заболеваемости, очаговость коклюша, что связано с наличием восприимчивых к данной инфекции лиц. Особенностью инфекционного процесса при коклюше является отсутствие токсикоза с температурной реакцией и медленное циклическое развитие заболевания со сменой периодов: катарального, спазматического кашля и периода разрешения. Клиническая картина у детей раннего возраста характеризуется тяжелым течением в связи с развитием приступов апноэ, судорог, ателектазов легких, пневмонии. Катаральный период у детей раннего возраста может укорачиваться до 3–5 дней, а спазматический период удлиняться до 50–60 дней и более. Выработка специфического иммунитета в результате перенесенного коклюша у детей раннего возраста снижена [2–5].

При вакцинации 90% детского населения циркуляция возбудителя коклюша (В. pertussis) снижается и как следствие уменьшается заболеваемость [6, 7].

На сегодняшний день цель, поставленная экспертами ВОЗ, по сокращению заболеваемости коклюшем до уровня меньше 1,0 на 100 000 населения не достигнута не только в России, но и в других странах [8, 9].

Цель исследования: определить клинико-эпидемиологические особенности коклюша у детей в Астраханской области при эпидемическом неблагополучии.

Материал и методы

Из 300 случаев лабораторно подтвержденного коклюша у детей, лечившихся в Областной инфекционной клинической больнице г. Астрахани в последние три года, методом случайной выборки была сформирована группа из 120 больных в возрасте до 14 лет. Были проанализированы эпидемиологические, клинические и лабораторные данные пациентов с целью определения причин роста заболеваемости и клинических особенностей коклюша в период эпидемического неблагополучия.

Лабораторная диагностика коклюша у всех больных включала в себя: бактериологический посев слизи из носоглотки на казеиново-угольный агар; молекулярно-биологический метод — полимеразная цепная реакция (ПЦР) с обнаружением ДНК возбудителя в носоглоточной слизи; серологический метод — определение иммуноглобулинов М и G к В. pertussis иммуноферментным анализом (ИФА). Всем больным проводилось общеклиническое обследование (общий и биохимический анализ крови, общий анализ мочи; коагулограмма, рентгенография легких у больных с тяжелыми и осложненными формами коклюша).

Статистическая обработка материала проводилась с использованием программ Statistica for Windows (версия 6,0) в соответствии с общепринятыми стандартами математической статистики. Критерием статистической достоверности полученных результатов считали общепринятую в медицине величину p < 0,05.

Результаты и обсуждение

Анализ 120 случаев коклюша у детей, включенных в группу исследования, установил наличие контакта с длительно кашляющими и/или больными коклюшем у 80 (67%) заболевших. В возрастной структуре больных на детей первого года жизни приходилось 84 (70%), от 1 до 7 лет 22 (18,3%), от 7 до 14 лет 14 (11,7%) случаев заболевания. Источником инфекции у детей первого года жизни в 37,5% случаев являлись родители ребенка, а в 56,25% случаев старшие дети.

Своевременная вакцинация от кок­люша детей Астраханской области составляет 96,6%. Следует отметить, что из общего количества (120) больных коклюшем, включенных в исследование, в возрасте до 1 года вакцинировано 58 (69%) детей, 12 (14,3%) привиты не полностью (V1 — АКДС), 14 (16,7%) не вакцинированы по возрасту (до 3 мес). Среди детей в возрасте от 1 до 14 лет полностью вакцинировано вакцинами АКДС, Инфанрикс, Пентаксим 28 (77,8%) из 36 больных данной возрастной группы, что свидетельствует о недостаточности иммунной прослойки среди заболевших детей.

Основные клинические симптомы, характерные для коклюша у детей, сохраняются в настоящее время без изменений, имея ряд особенностей у детей раннего возраста.

Инкубационный период среди пациентов с эпидемиологически установленным контактом имел различную продолжительность и в среднем составлял 9,6 ± 1,4 дня, уменьшаясь у детей раннего возраста до 5,8 ± 1,2 дня и увеличиваясь у детей школьного возраста до 16,3 ± 2,9 дня (p < 0,05).

Клиническая симптоматика начального периода заболевания характеризовалась затруднением носового дыхания, постепенно нарастающим кашлем при отсутствии изменений в легких, отсутствием первичного токсикоза с температурной реакцией и постепенным циклическим развитием болезни, до появления типичных признаков на 2–3 неделе заболевания, что являлось причиной госпитализации 89 (74,2%) больных в периоде спазматического кашля. Средние сроки госпитализации у детей до 1 года на 14,6 ± 3,4 дня, у детей дошкольного и школьного возраста на 18,3 ± 3,9 дня от начала заболевания.

У 85% больных коклюш протекал в типичной форме. Тяжесть заболевания зависела от возраста ребенка. Тяжелая форма коклюша диагностирована у 52 (61,9%) детей в возрасте до 1 года и у 9 (40,9%) детей дошкольного возраста, от общего количества больных данных возрастных групп. Среднетяжелые формы заболевания имели место у 32 (38,1%) вакцинированных детей в возрасте до 1 года и 10 (45,5%) в возрасте от 1 до 7 лет, а легкие у 17 (47,2%) пациентов, из которых 14 (82,3%) приходилось на детей 7–14 лет (от общего количества данных возрастных групп).

При легких формах коклюша приступы спазматического кашля непродолжительные, без цианоза и нарушения самочувствия. Температура тела оставалась нормальной. Среднее количество приступов 12,6 ± 4,2 в сутки, которые у 11,8% больных заканчивались рвотой. Продолжительность спазматического периода составляла 27,9 ± 6,8 дня, а периода обратного развития болезни 11,8 ± 4,3 дня.

При коклюше средней тяжести катаральный период составлял 8,5 ± 2,1 дня. Спазматический период длился 35,0 ± 7,3 дня. У 25 (59,5%) больных появлялись вялость, нарушение сна, у 16 (38%) повышение температура тела до 37,2 °C. Количество приступов спазматического кашля увеличилось до 18,6 ± 2,9, сопровождаясь цианозом носогубного треугольника, покраснением лица у 35 (83,3%). У 39 (92,8%) отмечались репризы, у 16 (31,8%) приступы кашля заканчивались рвотой или отхождением густой вязкой мокроты.

Тяжелые формы коклюша характерны для детей раннего возраста и в нашем исследовании развивались у 61,9% детей в возрасте до 1 года. Продолжительность катарального периода заболевания уменьшалась до 4,2 ± 1,2 дня, а продолжительность периода спазматического кашля увеличивалась до 42,9 ± 7,5 дня. Коэффициент корреляции возраста ребенка с тяжестью заболевания (r = –0,76; p < 0,01), продолжительностью спазматического периода (r = –0,82; p < 0,001). Число приступов кашля составляло 26,7 ± 3,2 в день. У всех больных приступ кашля сопровождался цианозом, у 30 (57,7%) задержкой дыхания, а у 19 (36,5%) остановками дыхания (апноэ). Репризы отмечались у 26 (50%) больных от общего количества тяжелых форм коклюша у детей в возрасте до 1 года. У 5 (9,6%) пациентов на фоне апноэ развивались судороги тонико-клонического характера, требующие проведения неотложных мероприятий. В общем анализе крови при неосложненном течении коклюша лейкоцитоз до 20,5 ± 3,2 × 109/л, лимфоцитоз до 58,4 ± 4,5% (p < 0,001) по сравнению с нормой.

Клиническим примером коклюша, осложненного ателектазом легкого, является одно из наших наблюдений.

Ребенок А., возраст 3 мес. Поступил на стационарное лечение с направительным диагнозом «ОРВИ, пневмония». Из анамнеза установлено, что ребенок заболел 2 недели назад, когда появился кашель. Температура тела не повышалась, самочувствие не страдало. Лечился на дому с диагнозом ОРВИ. Проводилась базисная терапия ОРВИ и противовирусная (Виферон в свечах). Эффекта от лечения не было. Кашель усиливался и на 8-й день заболевания стал приступообразным, периодически заканчивался рвотой. Из эпидемиологического анамнеза выяснено, что в семье есть длительно кашляющий (более 3 недель) старший ребенок.

При осмотре ребенок вялый, беспокойный. Кожные покровы бледные, цианоз носогубного треугольника, кровоизлияния в конъюнктиву глаз, зафиксирован типичный приступ спазматического кашля с цианозом лица, апноэ. Количество приступов кашля 25 в сутки. Приступы сопровождаются цианозом лица. Число дыханий 42 в 1 минуту. Дыхание пуэрильное, проводится по всем полям, хрипы не выслушиваются. При перкуссии легких укорочение легочного звука справа ниже угла лопатки, там же ослабление дыхания. Число сердечных сокращений 138 в 1 минуту. Пульс удовлетворительных качеств. Рентгенографически — усиление сосудистого рисунка, повышение прозрачности легочных полей, треугольная тень в средней доле правого легкого. В общем анализе крови лейкоцитоз 30 × 109/л, лимфоцитоз (65%), СОЭ — 5 мм/час. При бактериологическом исследовании слизи с задней стенки глотки высев B. рertussis. Результат ПЦР — положительный.

Диагноз: коклюш типичный, тяжелый. Ателектаз средней доли правого легкого.

В данном клиническом примере присутствуют эпидемиологические и клинические данные, позволявшие заподозрить коклюш в катаральном периоде заболевания, но которые не были уточнены и приняты во внимание врачом поликлиники, что привело в конечном итоге к поздней диагностике заболевания.

Известно, что приступ спазматического кашля и нарушение ритма дыхания у больных коклюшем сочетаются с судорогами дыхательной мускулатуры, чаще всего диафрагмы. В момент приступа кашля и после него диафрагма находится в состоянии спастического сокращения и не участвует в акте дыхания, что влияет на развитие легочных поражений [10]. По данным клинико-рентгенологического исследования установлено наличие эмфиземы у 98 (81,7%), ателектазов у 15 (12,5%) больных на 2–3 неделе заболевания. У 5 больных их локализацией являлись 1–2 сегменты верхней доли правого легкого, у 3 — 10-й сегмент нижней доли легкого справа, у 6 — 4–5 сегменты средней доли правого легкого, у 1 пациента 3-й сегмент верхней доли левого легкого. Ателектаз без пневмонии характеризовался усилением кашля, умеренной одышкой, ослаблением дыхания на стороне поражения, повышением температуры тела до 37,5–38 °C. Обратное разрешение сегментарных ателектазов легких происходило в течение 1–2 недель. Причиной ателектаза у детей раннего возраста являлась обтурация бронха вязкой мокротой. Сатурация кислорода у больных с ателектазами составляла 95–96%, что позволяло проводить консервативную терапию и воздерживаться от проведения бронхоскопии.

Пневмония диагностирована у 32 (26,6%) пациентов в возрасте до 3 лет (от общего количества больных коклюшем), из которых 21 больной был в возрасте до 1 года и 11 от 1 до 3 лет. Острое начало пневмонии с лихорадкой до 39 °C и выше, токсикозом, одышкой отмечалось у 12 (37,5%) больных с пневмонией, у оставшихся 20 (62,5%) температура тела повышалась до 37,5–38 °C. Присоединение пневмонии сопровождалось ухудшением состояния больного, усилением цианоза, одышки. Приступы кашля учащались, становились тяжелее. В легких выслушивались разнокалиберные влажные и мелкопузырчатые хрипы. Рентгенографические данные соответствовали очаговой пневмонии (мелкие очаговые тени, различной формы и интенсивности). При прогрессировании пневмонии, у детей раннего возраста, воспалительный процесс быстро принимал сливной характер. Этиологическим фактором пневмонии у 75% больных являлся золотистый стафилококк. Особенностями течения пневмонии у детей первого года жизни являлись наличие обострений и тенденция к затяжному течению пневмонии.

Клиническая диагностика коклюша в катаральном периоде заболевания затруднена из-за схожести симптоматики с респираторными вирусными инфекциями. Заподозрить коклюш в катаральном периоде заболевания можно по наличию у больного длительного кашля, с тенденцией к усилению, при отсутствии изменений со стороны легких, не страдающем самочувствии, нормальной температуре и характерных изменениях в гемограмме (лейкоцитоз, лимфоцитоз, нормальный показатель СОЭ).

В период спазматического кашля необходимо ориентироваться на специфический кашель с репризами, рвоту в конце приступа или отхождение густой вязкой мокроты, апноэ и др.

Для подтверждения коклюша при длительном кашле у детей (7 дней и более) необходимо исследовать кровь, с целью определения характерных для коклюша изменений гемограммы. Взять мазок с задней стенки глотки для бактериологического исследования. Провести серологическое обследование: реакция агглютинации (РА), ИФА и/или ПЦР-диагностика на коклюш и паракоклюш.

Бактериологическое обследование позволило нам подтвердить диагноз коклюша только у 10% больных, что связано с поздними сроками госпитализации (2–3 неделя заболевания) и применением антибиотиков на догоспитальном этапе. Этими же факторами обуславливалось снижение диагностической значимости ПЦР-диагностики (26,7%) положительных результатов. Серологические методы исследования РА, ИФА давали максимальное количество положительных результатов.

У детей до 1 года антитела класса IgM (методом ИФА) на 2–3 неделе заболевания определялись у 9 (10,7%), на 4-й неделе у 36 (42,8%), на 5-й неделе у 80 (95,2%) больных. Антитела класса IgG у 52 (61,9%) на 3-й и у 69 (81,2%) на 5–6 неделе от начала заболевания. Средний показатель антител класса IgG 6,7 ± 2,1 МЕ/мл на третьей неделе заболевания с увеличением данного показателя в 4 раза, при проведении обследования на 5–6 неделе от начала заболевания. У детей от 1 до 14 лет на 2–3 неделе заболевания антитела класса IgG методом ИФА к B. pertussis определялись у 35 (97,2%) с количеством антител 48,4 ± 5,2 МЕ/мл и нарастанием в динамике на 5–6 неделе заболевания в 2 и более раза.

По нашим данным оптимальными сроками проведения бактериологического обследования и ПЦР является 1–2 неделя, а серологического обследования 3–6 и более неделя заболевания.

Критериями лабораторного подтверждения диагноза «коклюш» являются:

  • Выделение культуры B. pertussis бактериологическим методом.
  • Обнаружение ДНК B. pertussis методом ПЦР.
  • У не привитых детей однократное обнаружение специфических IgM и/или IgG методом ИФА или титр антител 1:80 и более в РА.
  • У привитых увеличение уровня специ­фических антител класса IgG (ИФА) или титра антител в РА в 4 и более раза при исследовании парных сывороток крови, взятых с интервалом в 2 недели.
  • При оценке результатов серологического исследования у детей первых трех месяцев жизни необходимо учитывать отсутствие выработки собственных антител и возможность присутствия материнских антител в низких титрах [11].

Базисная терапия коклюша в нашем исследовании включала:

  • При легких формах заболевания: антибиотики внутрь в суточной дозе — азитромицин из расчета 10 мг/кг (принимается за 1 час до еды или через 2 часа после еды), рокситромицин 5–8 мг/кг (в 2 приема до еды), Аугментин 30–40 мг/кг (в 3 приема). Средние сроки курса лечения данными препаратами составляли 8,9 ± 1,3 дня. Основаниями для назначения антибиотиков при легких формах коклюша являлись ранний возраст ребенка и наличие сопутствующих заболеваний. У детей старшего возраста и привитых против коклюша вопрос о назначении антибиотиков решается индивидуально.
  • Настойку валерьяны (детям старше 12 лет из расчета 1 капля на год жизни, 3 раза в день за 30 минут до еды) в течение 7 дней.
  • Микстуру с экстрактом белладонны по 0,01 три раза в сутки (как спазмолитическое средство) в течение 7 дней.
  • Супрастин — внутрь в разовой дозе от 0,003 до 0,01, в зависимости от возраста, два раза в день (при наличии аллергии в анамнезе).

При неосложненных формах коклюша средней тяжести антибактериальная терапия проводилась макролидами (азитромицин из расчета 10 мг на кг массы тела в сутки), цефалоспоринами III поколения (Супракс, Панцеф из расчета 8 мг/кг массы тела) внутрь. У детей раннего возраста и при осложненном коклюше применялись антибиотики цефалоспоринового ряда внутримышечно (цефотаксим, цефепим, цефтриаксон из расчета 100 мг/кг массы тела в сутки) в течение 7–10 дней.

К базисной терапии легких форм коклюша добавлялись по показаниям препараты бронхорасширяющего и муколитического действия ингаляционно или внутрь:

  • Атровент — детям до 6 лет 0,4–1,0 мл (8–20 капель) 3 раза в сутки. Максимальная суточная доза 4,0 мл (1 мг). От 6 до 12 лет 1,0 мл (20 капель). Максимальная суточная доза 4 мл (1 мг). Старше 12 лет 2,0 мл (40 капель), Максимальная суточная доза 8 мл (2 мг).
  • Беродуал из расчета 1 капля на 1 кг массы тела. Детская дозировка не должна превышать 20 капель на одну ингаляцию. Количество ингаляций 2–4 в сутки. Длительность ингаляции 6–7 минут.
  • Лазолван 0,5–1,0 мл детям до 2 лет; 2,0 мл от 2 до 5 лет; 3–4 мл детям старше 5 лет на одну ингаляцию. Количество ингаляций 2–3 в день. Возможно однократное проведение ингаляции в сочетании с получением Лазолвана внутрь в виде сиропа. При содержании в 5 мл сиропа 15 мг амброксола детям до 2 лет дается 1/2 чайной ложки 2 раза в день. Детям до 12 лет по 1 чайной ложке 3 раза в день. Старшим детям и взрослым по 10 мл 3 раза в день.
  • Бромгексин — сироп детям с 2 до 6 лет 2,5–5 мл (2–4 мг); 6–10 лет 5–10 мл (4–8 мг); старше 10 лет 10 мл (8 мг) 3 раза в день.
  • Бронхикум — сироп по 1/2–1 чайной ложке, в зависимости от возраста, 2–3 раза в день. У подростков по 2 чайных ложки сиропа (10 мл) 3 раза в день.
  • По показаниям применялся Стоп­туссин, учитывая его противокашлевый и отхаркивающий эффект.

Тяжелые формы коклюша в 61,9% случаев встречались у детей в возрасте до 1 года, и с учетом частоты осложненных форм болезни (пневмония, ателектазы легких) требовалось проведение антибактериальной терапии препаратами цефалоспоринового ряда III–IV поколения, карбапенемами (Тиенам, меропенем), комбинацией антибиотиков. Одновременно назначались противогрибковые средства — Дифлюкан из расчета 3–12 мг/кг массы тела в сутки у детей младшего возраста и по 50–100–200 мг в сутки детям старшего возраста в течение 7–14 дней.

С целью понижения венозного давления в малом круге кровообращения и улучшения бронхиальной проходимости применялся эуфиллин внутривенно в суточной дозе 4–5 мг/кг массы тела. У детей с 3 лет для улучшения мозгового кровообращения использовался Кавинтон по 2,5 мг внутрь 3 раза в день в течение 10–14 дней.

При наличии приступов апноэ, энцефалических расстройств в лечение добавлялись глюкокортикоиды внутривенно или внутримышечно: преднизолон из расчета 2–3 мг/кг массы тела в сутки или гидрокортизон 5–10 мг/кг, дексаметазон 0,02 мг/кг (в трех инъекциях) в течение 3–5 дней. Дегидратационные средства — Диакарб, Лазикс (фуросемид) из расчета 1–2 мг/кг массы тела в сутки (по показаниям). Оксигенотерапия, ИВЛ (по показаниям).

При тяжелых формах коклюша у детей старше 4 лет проводилась иммуностимулирующая терапия Циклофероном [12, 13] внутримышечно из расчета 6–10 мг/кг массы тела в сутки по схеме: 1-й, 2-й, 4-й, 6-й, 8-й, 11-й, 14-й, 17-й, 20-й, 23-й день лечения.

Из противокашлевых средств применялись: Стоптуссин у детей с массой тела от 7 до 12 кг — по 8–9 капель 3–4 раза в день; от 12 до 30 кг — 14 капель 3–4 раза в день; от 30 до 50 кг от 16 до 25 капель 3–4 раза в день до еды. Либексин по 0,025–0,05 (1/4–1/2 таблетки) 3 раза в день.

Тусупрекс — сироп из расчета по 1 мерной (чайной ложке) на 10 кг массы тела в день (в возрасте до 4 лет 1–2 мерных ложки в день); от 4 до 15 лет 2–3 мерных ложки в день.

Глауцина гидрохлорид (Глаувент) по 0,01–0,03 (10–30 мг) 2 раза в день после еды. Курс 10 дней.

Летальных случаев коклюша в нашем исследовании не отмечалось.

За детьми до 1 года, перенесшими тяжелую форму коклюша с осложнениями, проводилось диспансерное наблюдение (педиатра, инфекциониста, невролога) в течение одного года и пульмонолога, в течение 6 месяцев после выписки из стационара, с проведением осмотра один раз в квартал.

Выводы

  • На фоне 96,6% своевременно вакцинированных детей Астраханской области отмечается рост заболеваемости коклюшем в 1,8 раза. Установлено преобладание среди больных коклюшем детей первого года жизни (67%), снижение иммунной прослойки у детей до 1 года (69%) и у детей старшего возраста (77,8%), что и обуславливает рост заболеваемости коклюшем в регионе.
  • Наличие легких и атипичных форм коклюша у подростков, взрослых и детей с незаконченной вакцинацией требует настороженности врачей в отношении длительно кашляющих пациентов, внедрение и использование современных методов диагностики коклюша (количественной ПЦР, ИФА).
  • Необходимо обсуждение вопроса о целесообразности ревакцинаций против коклюша лиц с высоким риском заражения (медицинские работники, учителя, преподаватели образовательных учреждений, студенты), а учитывая снижение напряженности прививочного иммунитета, включение ревакцинации против коклюша в Национальный календарь прививок России комбинированной вакциной против дифтерии, столбняка (со сниженным содержанием анатоксинов) с бесклеточным коклюшным компонентом.

Авторы данной статьи подтверждают отсутствие финансовой поддержки исследования, о которой необходимо сообщить редакции журнала.

Включение пациента в группу исследования проводилось при наличии добровольного, информированного согласия законного представителя ребенка на медицинское вмешательство в соответствии со ст. 20, 22 Федерального Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 г., № 323.

Проведение данного клинического исследования одобрено Региональным этическим комитетом ФГБОУ ВО АстГМУ МЗ РФ.

Литература

  1. Тимченко В. Н., Бабаченко И. В., Целева Г. Я. Эволюция коклюшной инфекции у детей. СПб: ЭЛБИ, 2005. 192 с.
  2. Харченко Г. А., Оганесян Ю. В., Марусева И. А. Инфекционные заболевания у детей. Протоколы диагностики и лечения. Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 350 с.
  3. Васюнина А. А., Краснова Е. И., Панасенко Л. М. Коклюш у детей // Лечащий Врач. 2011. № 10. С. 28–31.
  4. Николаева И. В., Шайхиева Г. С. Коклюш на современном этапе // Вестник современной клинической медицины. 2011. Т. 2 (9). С. 27–29.
  5. Егорова Т. В., Кулик М. С., Шангина И. А. Коклюш: старая проблема в современных условиях // Вятский медицинский журнал. 2015. Т. 2 (46). С. 44–47.
  6. Лапий Ф. И. Актуальность эффективной защиты против коклюша // Здоровье ребенка. 2010. Т. 3 (24). С. 18–19.
  7. Lico J., Robison G., Cieslak P. R. Priming with whole-cell versus acellular pertussis vaccine // N. Engl. J. Med. 2013. V. 368. P. 581–582.
  8. Таточенко В. К. Коклюш — недоуправляемая инфекция // Вопросы современной педиатрии. 2014. Т. 2 (13). С. 78–82.
  9. Cherry J. D. Patrick S. W., Davis M. M. Why do pertussis vaccines fail? // Pediatrics. 2012. V. 129. P. 968–970.
  10. Auger K. A. Infant hospitalizations for pertussis before and after Telap recommendations for adolescents // Pediatrics. 2013. V. 132. P. 1149–1155.
  11. Сиземов А. Н., Комелева Е. В. Коклюш: клиника, диагностика, лечение // Лечащий Врач. 2005. № 7. С. 82–87.
  12. Кимирилова О. Г., Романцов М. Г., Харченко Г. А. Иммунотерапия арбовирусных инфекций у детей. // Антибиотики и химиотерапия. 2013. Т. 58 (3–4). С. 44–49.
  13. Грачева Н. М., Девяткин А. В., Петрова М. С, Борисова О. Ю., Скирда Т. А. Коклюш (клиника, диагностика лечение) // Инфекционные болезни органов дыхания. 2016. Т. 3. С. 13–25.

Г. А. Харченко1, доктор медицинских наук, профессор
О. Г. Кимирилова, кандидат медицинских наук

ФГБОУ ВО АстГМУ МЗ РФ, Астрахань

1 Контактная информация: Xarchenkoga@mail.ru


Купить номер с этой статьей в pdf

Актуальные проблемы

Специализации




Календарь событий:




Вход на сайт