Эпидемиологические особенности инфекций, передаваемых половым путем, среди беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних лиц

Подростки являются репродуктивным и интеллектуальным резервом современного общества вне зависимости от его социально-политического и религиозного строя. Основным моментом, привлекающим в последние годы все большее внимание медицинской общественности к данной возрастной популяции, является значительное увеличение распространенности среди подростков таких негативных медико-социальных явлений, как ранний сексуальный дебют, промискуитетное поведение, рост заболеваемости инфекциями, передаваемыми половым путем (ИППП). Именно поэтому в последние несколько лет большое количество исследований посвящено изучению эпидемиологических особенностей и вопросов диагностики урогенитальных инфекций среди несовершеннолетних лиц [1, 2].

Важным фактором, влияющим на рост заболеваемости ИППП в подростковой среде, является наличие такого социального феномена, как беспризорность и безнадзорность [3, 4].

В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24 июня 1999 года № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» безнадзорным является несовершеннолетний, контроль за поведением которого отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по его воспитанию, обучению и (или) содержанию со стороны родителей или иных законных представителей либо должностных лиц. Под беспризорным несовершеннолетним понимается безнадзорный, не имеющий места жительства и (или) места пребывания.

Изменения социально-экономичес­кой ситуации в нашей стране, которые произошли за последние десятилетия, привели к негативным последствиям в различных областях жизни общества. В связи с нарушением механизмов социального контроля возникла ценностная неопределенность, несущая социальную опасность, которая сказывается на детях и подростках как наиболее «эмоционально уязвимой» категории граждан. Трансформация института семьи, социальная дезадаптация, нарушения форм морали, деформация ценностных ориентаций — вот факторы, повлиявшие на формирование «групп риска» среди детского населения (социальные сироты, беспризорные и безнадзорные преступники) [5, 6].

В начале XXI века, по данным различным авторов, в Российской Федерации насчитывалось от одного до пяти миллионов беспризорных и безнадзорных детей, при этом отмечалось, что детская безнадзорность имеет тесную связь с социальным сиротством. Ежегодно более 600 тысяч россиян лишаются родительских прав, около 50 тысяч детей убегают из дома в попытке избежать издевательств и избиений со стороны родителей, 25 тысяч детей находится в розыске. Проблема детской беспризорности приняла общественные масштабы в начале 1990-х годов, а спустя десять лет стала рассматриваться как угроза национальной безопасности. Необходимо отметить, что на сегодняшний день число представителей данного контингента уменьшилось, также изменился и их возрастной состав: большинство беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних находятся в возрасте от 15 до 18 лет, в то время как в 1990-х годах — в возрасте от 14 лет [3, 4, 7–9, 22].

Одним из первых исследований, посвященных гендерной структуре популяции беспризорных детей, стала работа М. К. Горшкова и соавт. [10]. Авторами было установлено следующее соотношение беспризорных юношей и девушек: в 2002 году — 68,3% и 31,7%, в 2004 году — 77,2% и 22,8%, в 2009 году — 67,6% и 32,4% соответственно [10]. Преобладание детей и подростков мужского пола является стабильным эпидемиологическим феноменом, вносящим определенный вклад в структуру ИППП в данной популяции лиц.

В Российской Федерации изучение заболеваемости ИППП среди беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних представляет собой некоторые трудности, а имеющиеся официальные статистические данные не полностью отражают истинное состояние эпидемиологической ситуации в стране. Информация о заболеваемости ИППП среди данной категории пациентов, представленная в сводных формах Федерального государственного статистического наблюдения, а также Статистических сборниках и материалах органов Федеральной службы Государственной статистики, содержит в себе информацию только о тех случаях заболеваний несовершеннолетних лиц, которые обратились в медицинские организации самостоятельно или были доставлены для соответствующего обследования сотрудниками уполномоченных органов Министерства внутренних дел. Эта информация не отражает истинной эпидемиологической ситуации, т. к. доля обследованных подростков от общего числа беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних лиц не превышает 50% [11, 12]. Более того, имеющимися в настоящее время учетными статистическими формами (форма № 089/у-кв «Извещение о больном с вновь установленным диагнозом сифилиса, гонореи, трихомоноза, хламидиоза, герпеса урогенитального, аногенитальными бородавками, микроспории, фавуса, трихофитии, микоза стоп, чесотки», утвержденная Приказом Минздрава РФ от 12 августа 2003 г. № 403, форма № 1 — дети ЗДРАВ. «Сведения о численности беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних, помещенных в лечебно-профилактические учреждения», утвержденная Постановлением Федеральной службы государственной статистики от 1 апреля 2005 г. № 25) при регистрации впервые установленного диагноза ИППП не предусмотрен специальный статистический учет беспризорных и безнадзорных лиц, в случае если этот диагноз не является причиной госпитализации в педиатрическое отделение. Однако имеющиеся эпидемиологические данные о росте заболеваемости некоторыми ИППП среди общей популяции подростков в возрасте 15–17 лет позволяют судить и о высокой распространенности этих инфекций среди беспризорных и безнадзорных лиц [13, 14].

В исследовании по анализу эпидемиологических данных официальной государственной статистической отчетности (1999–2009) И. Н. Лесная делает выводы о том, что за соответствующее десятилетие произошли значительные изменения в основных эпидемиологических тенденциях показателей заболеваемости ИППП. Они характеризуются не только «стабилизацией» эпидемиологического процесса, но и снижением уровня заболеваемости наиболее распространенными ИППП. Так, в 2009 году показатель заболеваемости ИППП составил 381,9 на 100 тысяч населения, что на 52,3% меньше показателя за 1999 год, который в свою очередь составлял 800,5 на 100 тысяч населения. Однако, по мнению многих российских исследователей, одной из причин снижения показателей заболеваемости ИППП является недостаточная их регистрация [13].

В настоящее время наиболее часто выявляемой ИППП является урогенитальный трихомониаз. Показатели заболеваемости трихомониазом среди юношей составляли в 2000 году — 80,8 случая на 100 тысяч населения; в 2005 году — 43,8; в 2009 году — 23,3 случая на 100 тысяч населения; среди девушек данные показатели составляли 470,9; 289,5 и 185,0 случаев на 100 тысяч населения соответственно. При этом самый высокий уровень заболеваемости среди подростков в возрасте 15–17 лет регистрировался в Сибирском (в 2006 году — 250,4; в 2008 году — 227,4; в 2009 году — 209,7; в 2010 году — 174,9 случая на 100 тысяч населения) и Дальневосточном (в 2006 году — 190,8; в 2007 году — 158,9; в 2008 году — 172,2; в 2009 году — 199,6; в 2010 году — 123,7 случая на 100 тысяч населения) федеральных округах [11, 14].

За период с 1999 по 2010 годы на территории Российской Федерации отмечалась тенденция по снижению уровня распространенности гонококковой инфекцией во всех возрастных группах населения. По причине ряда клинико-эпидемиологических и патогенетических особенностей заболевания, чаще всего источником инфицирования являются женщины [13], однако частота выявления гонококковой инфекции выше у мужчин. У несовершеннолетних в возрасте 15–17 лет, по данным на 1999 год, соотношение юношей и девушек составляло 1:0,9, а в 2009 году 1:0,7 соответственно [13, 14].

И. Н. Лесная и соавт. в своем исследовании отмечают, что в период с 1990 по 2009 годы заболеваемость гонококковой инфекцией носила волнообразный характер и было зарегистрировано два пика высоких показателей: в начале 1990-х годов (230,9 случая на 100 тысяч населения) и в 2000 году (126,2 случая на 100 тысяч населения). К 2008 году распространенность гонококковой инфекции снизилась до 56,4 случая на 100 тысяч населения, а в 2009 году — до 48,1 случая на 100 тысяч населения. Но, несмотря на снижение уровня заболеваемости, до настоящего времени сохраняются высокие ее показатели гонококковой инфекции среди несовершеннолетних в возрасте 15–17 лет и неравномерное распределение распространенности заболевания в различных субъектах Российской Федерации.

Показатели заболеваемости гонококковой инфекцией среди подростков в возрасте 15–17 лет у юношей в Российской Федерации были следующими: в 2000 году — 160,6 случая на 100 тыс. населения; в 2005 году — 87,3 на 100 тыс. населения; в 2009 году — 46,4 на 100 тысяч населения; у девушек данные показатели находились на уровне 131,3; 61,4 и 35,9 на 100 тысяч населения соответственно [11, 13, 14].

В 2010 году показатели заболеваемости гонококковой инфекцией среди подростков в различных субъектах Российской Федерации значительно отличались друг от друга, составляя в Томской области — 135,7 на 100 тыс. населения; в Удмуртской Республике — 133,8 на 100 тыс. населения; в Хабаровском крае — 131,2 на 100 тыс. населения; в Республике Алтай — 125,3 на 100 тыс. населения; в Сахалинской области — 113,3 на 100 тыс. населения; в Мурманской области — 75,0 на 100 тыс. населения; в Ярославской области — 64,1 на 100 тыс. населения; в Кировской области — 63,6 на 100 тыс. населения; в Новгородской области — 63,1 на 100 тыс. населения; в Липецкой области — 60,3 на 100 тыс. населения; в Рязанской области — 44,0 на 100 тыс. населения; во Владимирской области — 40,9 на 100 тыс. населения; в Псковской области — 29,3 на 100 тыс. населения; в Брянской области — 19,8 на 100 тыс. населения; в Ивановской области — 19,3 на 100 тысяч населения [13, 14].

Показатели заболеваемости урогенитальным хламидиозом среди юношей в возрасте 15–17 лет в 2000 году составляли 29,1 случая на 100 тыс. населения; в 2005 году — 18,0 на 100 тыс. населения; в 2009 году — 14,6 на 100 тысяч населения; среди девушек — 94,0; 78,7 и 62,3 на 100 тысяч человек населения соответственно. На территории Российской Федерации в 2010 году наиболее высокий уровень заболеваемости хламидиозом регистрировался в Приволжском (41,4 случая на 100 тысяч населения) и Дальневосточном (11,0 случаев на 100 тысяч населения) федеральных округах [12,14].

В последние годы на территории Российской Федерации отмечается рост заболеваемости аногенитальными (венерическими) бородавками.

По данным М. Р. Рахматулиной и М. Ю. Васильевой, в 2010 году ее уровень составлял 41,7 на 100 тысяч населения среди подростков в возрасте от 15 до 18 лет. Самые высокие показатели заболеваемости регистрировались на территории Северо-Западного федерального округа: в 2006 году — 93,3 на 100 тыс. населения; в 2007 году — 82,8 на 100 тыс. населения; в 2008 году — 91,8 на 100 тыс. населения; в 2009 году — 88,08 на 100 тыс. населения; в 2010 году — 77,7 на 100 тысяч населения [14, 23].

Заболеваемость генитальным герпесом в Российской Федерации у юношей 15–17 лет составляла в 2000 году — 5,0; 2005 году — 4,7; 2009 году — 3,1 на 100 тысяч человек населения; у девушек — 13,2; 18,3 и 15,1 случая на 100 тысяч населения соответственно [11, 23].

Таким образом, современный период времени характеризуется «деформацией» семейного образа жизни, вытеснением «детства из семьи», ростом насилия и жестокого обращения с детьми, увеличением числа неблагополучных подростков [9]. В отличие от тех несовершеннолетних, которые проживают в условиях благоприятного «семейного микроклимата», для беспризорных и безнадзорных детей и подростков многие гендерные вопросы, взаимоотношения людей, психологические и бытовые аспекты нормальной жизни социума остаются неясными [6, 9].

По данным О. Н. Боголюбовой и Р. В. Йорика, возрастной диапазон приобретения статуса беспризорности и безнадзорности среди детей и подростков крайне велик, но, тем не менее, подавляющее большинство из них (75%) составляют подростки и молодые люди в возрасте 14–19 лет. Среди причин, по которым несовершеннолетние «уходят из дома», сами несовершеннолетние выделяют «тягу к бродяжничеству» (33,2%), насилие и конфликты в семье (15,7%), алкоголизм родителей (4,5%), другие причины (16,9%) либо их сочетание [15].

В. Н. Васильева, изучая проблемы безнадзорности и беспризорности, разграничивает предпосылки для обоих этих социальных явлений. По ее мнению, безнадзорность проявляется в отчуждении детей от семьи и детского коллектива, в безразличии к ним воспитателей и родителей, что приводит к появлению негативных и антиобщественных привычек и интересов, отклоняющегося поведения. Безнадзорность детей является первым шагом к беспризорности, отличительными признаками которой являются: полное прекращение связи с семьей, обитание в местах, не предназначенных для проживания, подчинение «кастовым» законам, предписываемым «авторитетами» [16].

А. В. Прялухина и соавт. в своем исследовании указывают, что для любого подростка нахождение в компании сверстников является необходимым этапом социализации. Беспризорные часто объединяются в компании, где стремятся избежать одиночества, укрыться от враждебного мира, обрести поддержку. Вместе с потребностью обретения поддержки среди сверстников выступает также потребность в самоутверждении среди равных. Значительную часть беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних составляют подростки, отличающиеся девиантным поведением, употребляющие алкоголь и наркотические вещества, совершающие правонарушения, склонные к сексуальным извращениям. В таких компаниях преобладают нормы поведения, которые характерны для примитивного общества: культ физической силы, подчинение авторитету. Асоциальное поведение зачастую выступает как способ самопрезентации, «вызов» окружающему миру [9, 21].

Как показало исследование М. К. Горшкова, неблагоприятный образ жизни способствует ухудшению психологического состояния беспризорных, при этом наблюдается прямая зависимость между девиантным поведением подростков и употреблением ими психоактивных веществ. По данным исследования: курят в среднем с 10 лет — 90,6%; употребляют алкогольные напитки в среднем с 11 лет — 81,9%; наркотики в среднем с 12 лет — 35,7% подростков [10].

Большинство беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних, по данным О. Н. Боголюбовой, приобретают алкоголь самостоятельно или их угощают сверстники (79,1%), некоторых угощают взрослые (21,5%), а иногда даже родственники (5,4%), около 4,1% получают алкоголь в качестве платы за работу или услуги. Многие молодые люди в возрасте 15–19 лет имеют опыт употребления наркотиков, причем 50,7% являлись или являются потребителями инъекционных наркотических веществ [15].

Говоря о таком социальном явлении, как беспризорность и безнадзорность среди несовершеннолетних, необходимо помнить, что более 95% таких подростков сексуально активны и редко используют барьерные средства контрацепции. Для них характерна практика таких форм рискового поведения, как незащищенный секс (79,6%), множественные половые контакты (60,9%), причем 24,0% из подростков имеют более 5 партнеров в течение года, практика нетрадиционных форм половых контактов (16,9%) и коммерческих сексуальных отношений (9,7%), в том числе гомосексуальных связей (7,4%) [15].

Как показывают эпидемиологические исследования, первый половой контакт у подростков, как правило, не запланирован, а нередко и стимулирован употреблением алкогольных и токсических веществ и происходит без надлежащей контрацептивной защиты. Немаловажным является и факт того, что подростки, вступая в половые отношения, недостаточно информированы о риске заражения наиболее распространенными ИППП, а также о многочисленных последствиях этих заболеваний, в том числе для репродуктивной системы. Уровень сексуального образования в этой популяции несовершеннолетних в Российской Федерации остается крайне низким [2, 18, 19].

В исследовании М. Ю. Васильевой отмечено, что основными факторами риска заражения ИППП среди подростков в возрасте 15–17 лет являются: ранний возраст начала половой жизни (в 13–15 лет — у 49,98% подростков, в 16 лет — у 39,8% подростков); наличие трех и более половых партнеров (29,5%); отказ от использования барьерной контрацепции (48,21%); отсутствие ответственного отношения к репродуктивному здоровью, в том числе игнорирование обследования на ИППП, так, в исследовании 89,5% респондентов никогда не обследовались на ИППП. Кроме того, в исследовании было показано, что уровень осведомленности подростков по вопросам репродуктивного здоровья, ИППП и методах их профилактики является относительно неудовлетворительным. Одними из самых востребованных источников информации по вопросам ИППП являются сеть Интернет (87,33%), общение со сверстниками (80,87%) и с родителями (74,0%) [14].

Более 88% подростков не осведомлены о физиологических особенностях мужского и/или женского организма, а более 57% современных девушек свидетельствуют о дефиците знаний о методах контрацепции и гигиене половой жизни. В действительности же молодые люди получают интересующую их информацию в основном из средств массовой информации, которая зачастую не учитывает ни возраста, ни уровня грамотности к ее получению. По итогам исследований, проведенных М. Ю. Мигуновой и соавт., только за одну неделю по телевизионным каналам вещания было показано более двухсот телевизионных передач и фильмов, которые пропагандируют образцы поведения и установки, изображающие насилие, жестокость и сексуальную распущенность [1, 2, 20, 21].

Резюмируя вышеизложенное, можно утверждать, что изучение проблемы охраны репродуктивного здоровья беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних остается достаточно актуальным. Факторами риска распространения ИППП среди данного контингента являются: ранний половой дебют, вступление в половые контакты с большим количеством партнеров, отсутствие знаний о методах и способах предохранения от инфицирования ИППП, отказ от использования методов контрацепции, отсутствие осведомленности об опасности инфицирования ИППП, подростковая проституция. Объем различных исследований по описанию социального портрета лиц, принадлежащих к данному контингенту, по изучению социальных причин детской беспризорности и безнадзорности достаточно велик. Однако в настоящее время отсутствуют объективные эпидемиологические данные о численности беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних, их гендерном составе, а главное — о показателях заболеваемости наиболее распространенными ИППП среди данной популяционной группы.

Литература

1. Зернюк А. Д., Колмык В. А. Факторы, влияющие на формирование репродуктивного потенциала современных подростков // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2011; (5): 73–79.
2. Рахматулина М. Р., Шашкова А. А. Инфекции, передаваемые половым путем, и их влияние на репродуктивное здоровье детей и подростков // Вестник дерматологии и венерологии. 2013; (4): 30–37.
3. Рахматулина М. Р., Васильева М. Ю. Особенности сексуального поведения подростков различных социальных групп // Репродуктивное здоровье детей и подростков 2011; (4): 86–93.
4. Боголюбова О. Н., Йорик Р. В. Руководство по оказанию комплексной помощи беспризорным и безнадзорным несовершеннолетним. СПб: Врачи детям, 2009.
5. Иванникова Е. Д. Дети «группы риска» в условиях социокультурного пространства региона [Текст]: монография. Ставрополь: ООО «Мир данных», 2010.
6. Верменская Е. А. Основы работы с социально-неадаптированными детьми: Учебное пособие. Пятигорск: ПГЛУ, 2009.
7. Ветров Ю. П. Состояние и проблемы профилактики беспризорности и безнадзорности несовершеннолетних // Педагогика. 2005; (2): 101–107.
8. Крутько Е. А. Детская безнадзорность как феномен социального отчуждения. Новосибирск: СГУПСа, 2013.
9. Прялухина А. В. Подростковая безнадзорность как социально-психологический феномен. Мурманск: МГТУ, 2013.
10. Горшков М. К. Молодежь в России: социологический портрет. М.: ЦСПиМ, 2010.
11. Молодежь в России, 2010. Статистический сборник/ЮНИСЕФ, Росстат. М.: ИИЦ «Статистика России», 2010.
12. Славко А. А. История беспризорного и безнадзорного детства в России: конец 1920-х — начало 1950-х годов. Чебоксары: Перфектум, 2012.
13. Лесная И. Н. Система контроля над распространением инфекций, передаваемых половым путем, на территории Российской Федерации. М., 2011.
14. Васильева М. Ю. Профилактика инфекций, передаваемых половым путем, среди несовершеннолетних посредством повышения их информированности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. М., 2012.
15. Боголюбова О. Н., Йорик Р. В. Руководство по оказанию комплексной медицинской помощи беспризорным и безнадзорным несовершеннолетним. СПб: Врачи детям, 2009.
16. Васильева В. Н., Камилова Т. Н. Проблема безнадзорности и беспризорности в российском обществе. Мурманск, 2014.
17. Преступность и безнадзорность несовершеннолетних. Социальные, психологические и правовые аспекты становления ювенильной юстиции в России: Материалы III региональной научно-практической конференции. Прокопьевск, 17 декабря 2010 года. Томск: Графика, 2011.
18. Халимова Д. Р., Уварова Е. В. Этиологические аспекты воспалительных заболеваний органов малого таза у девушек // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2011, (6): 87–93.
19. Samkange–Zeeb F. N., Spallek L., Zeeb H. Awareness and knowledge of sexually transmitted disease (STDs) among school-going adolescents in Europe: a systematic review of published literature // BMC Public Health. 2011; 3: 727.
20. Кузнецова И. В., Набиева П. А. Гормональная контрацепция в молодом возрасте // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2011; (5): 13–18.
21. Мигунова Ю. В. Детская безнадзорность в России: Монография. Уфа: ИСЭИ УНЦ РАН. 2010.
22. Сиротство в России: проблемы и пути решения. М., 2011.
23. Рахматулина М. Р., Васильева М. Ю. Подростковые специализированные центры профилактики и лечения инфекций, передаваемых половым путем: итоги работы и перспективы развития // Вестник дерматологии и венерологии. 2011; (5): 32–40.

А. А. Кубанов, доктор медицинских наук, профессор
М. Р. Рахматулина, доктор медицинских наук, профессор
Е. А. Соболева¹

ГБОУ ДПО РМАПО МЗ РФ, Москва

¹ Контактная информация: eksoboleva@hotmail.com