Первые тысяча дней жизни — основа метаболического программирования. Как помочь ребенку на искусственном вскармливании?

Резюме
Введение. Первый год жизни малыша является уникальным периодом. Темпы роста в этом возрасте очень велики, идет интенсивное формирование всего организма, в том числе желудочно-кишечного тракта; в этих условиях происходит процесс формирования микробиоты, имеющей решающее влияние на усвояемость питательных веществ, состояние иммунитета, нервной и других систем. Этот период времени дает наибольшие возможности обеспечить оптимальное питание для нормального развития ребенка, являясь, по сути, открытым «окном возможностей». Важнейшими эпигенетическими факторами, определяющими экспрессию некоторых генов и, соответственно, здоровье человека, являются питание, стресс, физическая нагрузка и окружающая среда. Эпигенетика – наука о наследуемых свойствах организма, которые не связаны с изменением собственно нуклеотидной последовательности ДНК и могут быть не прямо, а опосредованно закодированы в геноме. В рамках концепции пищевого программирования нормализация массы тела будущей матери и полноценное питание с достаточным количеством макро- и микронутриентов являются крайне важными факторами, определяющими здоровье ребенка. Вскармливание младенца грудным молоком – это лучшее в отношении правильного развития и эпигенетического влияния из всех видов питания для грудного ребенка. Грудное молоко имеет оптимальный состав и максимальную биодоступность всех входящих в него веществ. К сожалению, существует ряд объективных причин, ограничивающих или делающих невозможным грудное вскармливание. В подобных случаях ребенок вскармливается адаптированными молочными смесями на основе коровьего или козьего молока. Для искусственного вскармливания необходимо выбирать современные качественные смеси, максимально приближенные по составу к грудному молоку и подобранные индивидуально с учетом состояния ребенка.
Результаты. По данным многих исследований, козье молоко имеет некоторые особенности, в большей степени приближающие его к женскому молоку, в отличие от коровьего, и делающие привлекательным использование смесей на его основе. Козье молоко, как и женское, содержит исключительно A2 β-казеин. Имеющаяся разница белкового компонента коровьего и козьего молока способствует более легкому перевариванию смесей на основе козьего молока, благоприятствуя усвоению эпигенетически значимых питательных веществ. Молочные формулы смеси на основе козьего молока обогащены уникальным жировым комплексом, содержащим 42% β-пальмитата, что еще больше приближает перевариваемость смесей к грудному молоку. На процесс метаболического программирования влияет состояние микробиоты кишечника младенца. Высокое содержание β-пальмитата оказывает благоприятное влияние на развитие микробиоты у детей на искусственном вскармливании и способствует здоровому метаболическому программированию. Важнейшим пребиотиком, субстратом и источником углерода для роста нормальной микрофлоры в кишечнике младенца являются олигосахариды грудного молока. Содержание олигосахаридов в козьем молоке значительно меньше, чем в женском (около 0,25-0,3 г/л), но выше, чем в коровьем (0,03-0,04 г/л). В козьем молоке содержится не менее 14 олигосахаридов, некоторые имеют молекулярное сходство, а 5 из них полностью идентичны олигосахаридам грудного молока и оказывают аналогичные благотворные эффекты. Таким образом, козье молоко – привлекательный естественный источник олигосахаридов для производства качественных молочных смесей.
Конфликт интересов. Авторы статьи подтвердили отсутствие конфликта интересов, о котором необходимо сообщить.

В настоящее время считается, что важнейшим этапом, определяющим здоровье человека в детском, а далее и во взрослом возрасте, является первая тысяча дней жизни, которая включает в себя 270 дней внутриутробного развития и два первых года (730 дней) после рождения [1].

Первый год жизни малыша является уникальным периодом. Темпы роста в этом возрасте очень велики: за первый год жизни младенец утраивает свой вес при рождении, идет интенсивное формирование всего организма, в том числе желудочно-кишечного тракта (ЖКТ), который отличается незрелостью, физиологически повышенной проницаемостью кишечного барьера; в этих условиях также происходит процесс формирования микробиоты, имеющей решающее влияние на усвояемость питательных веществ, состояние иммунитета, нервной и других систем. Первые 1000 дней характеризуются наиболее быстрыми темпами пролиферации, роста и дифференцировки нейронов, миелинизации и синаптогенеза. Во время внутриутробного развития и в первые 3-4 месяца после рождения в головном мозге ребенка образуется около 1-4 млн синаптических связей в секунду. Это наиболее важное время для заложения основ интеллектуальных способностей человека [2]. В первый год после рождения происходит быстрый рост областей мозга, ответственных за развитие высшей нервной деятельности. Таким образом, этот период предоставляет наибольшие возможности обеспечить оптимальное питание для нормального развития ребенка, являясь, по сути, открытым окном возможностей для этого [3].

В первые тысячу дней жизни ребенка реализуется концепция программирования питанием, или метаболическое программирование (импринтинг). Данная концепция заключается в том, что характер питания ребенка в течение внутриутробного периода и первых лет жизни (пластичное критическое окно) определяет (программирует) особенности его метаболизма, вкусовые предпочтения человека в будущем, состояние здоровья в детском, а потом и во взрослом возрасте, формирует предрасположенность к определенным заболеваниям и особенностям их течения [4].

Важнейшими эпигенетическими факторами, определяющими экспрессию некоторых генов и, соответственно, здоровье человека, являются питание, стресс, физическая нагрузка и окружающая среда. Эпигенетика – наука о наследуемых свойствах организма, которые не связаны с изменением собственно нуклеотидной последовательности ДНК и могут быть не прямо, а опосредованно закодированы в геноме [5]. В рамках эпигенетики выделяют нутригеномику – направление, изучающее эпигенетическое влияние питательных веществ на состояние здоровья человека. В настоящее время имеются доказательства того, что пищевые вещества контролирует экспрессию генов, кодирующих ферменты, рецепторные белки и другие структуры. Наиболее изученным механизмом метаболического программирования в настоящее время является ДНК-метилирование, менее изучены механизмы модификации гистона (ДНК-связывающего белка), реконструкции хроматина и микроРНК. Под влиянием этих механизмов происходят процессы пролиферации и дифференцировки клеток, регулируется активность ферментных систем, определяется характер метаболических процессов в «пластических окнах» и закрепление его на всю последующую жизнь [5, 6]. Иллюстрацией данного факта являются уже ставшие хрестоматийными результаты изучения в 2003 г. американскими учеными эпигенетического действия некоторых веществ на экспрессию генов на мышиных моделях: гетерозиготных мышах Avy (agouti viable yellow – мыши с геном агути). В дополнение к желтой окраске у этих мышей развивалось ожирение, инсулинорезистентность, увеличение соматического роста и предрасположенность к туморогенезу. При добавлении в корм таким мышам во время беременности фолиевой кислоты, витамина В₁₂, холина и метионина рождалось здоровое потомство серого цвета, без ожирения в последующем. Эти компоненты выключали в ДНК эмбрионов ген Avy. При этом сама последовательность не менялась. Эти изменения сохранялись в нескольких последующих поколениях [7].

Как было отмечено выше, метаболическое программирование начинается внутриутробно. Хорошо известна связь между нутритивным статусом беременной женщины и развитием неинфекционных заболеваний будущего ребенка (ожирение, диабет II типа, патологический метаболизм липидов, артериальная гипертензия, сердечно-сосудистые заболевания, заболевания почек и др.). Метаболизм и развитие плода зависят от питательных веществ во время беременности, в том числе от всех микронутриентов, циркулирующих в материнской крови. Недостаточное поступление макро- и микронутриентов, гестационный диабет, материнское ожирение ведут к нарушению тонкого равновесия в системе «мать – плацента – плод» и программируют ткани и органы к адаптации во внутри- и внематочной среде [8]. Недостаточность питательных веществ вынуждает плод переходить на экономный фенотип (экономный эпигенотип) для максимальной адаптации в условиях дефицита энергоснабжения [7]. По результатам одного из исследований по оценке факторов риска детского ожирения было показано, что ожирение матери до беременности с индексом массы тела более 30 кг/м2, патологическая прибавка массы, дефицит витамина D (менее 64 нмоль/л) и курение во время беременности, а также искусственное или непродолжительное грудное вскармливание (менее 1 мес) увеличивают риск развития ожирения в возрасте 4 и 6 лет в 3,99 и 4,65 раза соответственно [4, 9]. Интересен факт, что кривая вероятности риска развития метаболического синдрома у взрослых в зависимости от массы тела при рождении имеет U-образный вид: в группу риска попадают дети как с недостаточной, так и с избыточной массой тела [10, 11].

Следовательно, в рамках концепции пищевого программирования нормализация массы тела будущей матери и полноценное питание с достаточным количеством макро- и микронутриентов являются крайне важными факторами, определяющими здоровье ребенка. Вопреки расхожему бытовому мнению, что будущая мама должна есть за двоих, по всем современным рекомендациям потребность беременной женщины в дополнительной энергии составляет от 100 до 300 ккал в сутки в зависимости от срока беременности, а потребность в белке – 1,0-1,5 г/кг/сутки (исключение – беременные девочки-подростки, продолжающие собственный рост, их потребность в белке выше).

Несомненную значимость в поддержании нормального веса, здорового состава микробиоты и пр. имеет преобладание в рационе медленных углеводов над простыми, а также достаточное количество пищевых волокон (30-35 г в день) и омега-3 полиненасыщенных жирных кислот [12]. Состав полиненасыщенных жирных кислот (ПНЖК) влияет на рост и состав тела плода. Рекомендуемое профилактическое количество докозогексаеновой (ДГК) ПНЖК во время беременности составляет 200-300 мг/сутки. В исследованиях показано, что прием 1200 мг в сутки омега-3 ПНЖК с ранних сроков беременности в группе 208 здоровых беременных женщин приводил к достоверному повышению ДГК в эритроцитах и положительно коррелировал с нормальным весом при рождении. При этом известно, что избыток омега-3 ПНЖК (при превышении суточных доз более чем в 4 раза) нежелателен во время беременности и коррелирует с низким весом при рождении [13]. Даже если рацион будущей матери является полноценным, во время беременности и грудного вскармливания, согласно международным и российским рекомендациям, необходим дополнительный прием йода (150 мкг/сутки), фолиевой кислоты (400 мкг/сутки до 12 недель беременности), витамина D (в зависимости от обеспеченности, но не менее 1000 МЕ/сутки) и омега-3 жирных кислот, если в пищу не употребляется рыба [12].

Вскармливание младенца грудным молоком – это лучшее в отношении правильного развития и эпигенетического влияния из всех видов питания для грудного ребенка. «Все лучшее в человеке от лучей солнца и от молока матери», – сказал М. Горький. Грудное молоко имеет оптимальный состав, запрограммированный самой природой, и максимальную биодос-тупность всех входящих в него веществ. Грудное молоко – это видоспецифичная жидкость, имеющая основной состав в виде белков, жиров, углеводов и минорный – в виде клеточных компонентов, биологически активных веществ, в том числе способствующих своевременному созреванию организма и дифференцировке органов и систем [14].

В грудном молоке содержится 87-90% воды, благодаря чему, за исключением некоторых случаев, ребенок не нуждается в допаивании. Грудное молоко изменяет свой состав не только согласно возрастным потребностям ребенка (молозиво, переходное, зрелое молоко), но даже в пределах одного кормления [12]. Известен факт различия в концентрации макронутриентного состава «переднего» и «заднего» грудного молока, однако, по данным исследований, также уставлено, что в «переднем молоке» содержится больше грелина (гормона, усиливающего аппетит), а в «заднем» – лептина (гормона насыщения); этот факт определяет программирование ребенка на «нормальный» аппетит [15].

Известно, что главный гормон сна – мелатонин. Содержание этого гормона в молоке матери повышается в вечернее и ночное время, тем самым реализуется регулирующее влияние на циркадные ритмы ребенка (циркадианная система – ключевой интегратор поведенческих реакций и метаболизма) [7, 16]. В различных исследованиях показаны эпигенетические эффекты отдельных компонентов грудного молока. В частности, лактоферрин снижает экспрессию гена NF-kB, что оказывает профилактический эффект в отношении нарушений иммунной системы; простагландин J, вероятно, повышает экспрессию гена PPARγ, что влияет на профилактику ожирения и связанных с ним нарушений [17]. В целом грудное молоко – «живая» ткань, все его компоненты действуют в синергии, и многие его эпигенетические эффекты повторить невозможно.

К сожалению, существует ряд объективных причин, ограничивающих или делающих невозможным грудное вскармливание. Это тяжелое состояние после родов, тяжелое хроническое заболевание матери, необходимость серьезной медикаментозной терапии, ВИЧ-инфекция у матери, первичная либо вторичная гипогалактия, выраженный болевой синдром, наследственные болезни обмена веществ у малыша и некоторые другие [12]. В подобных случаях ребенок вскармливается адаптированными молочными смесями на основе коровьего или козьего молока. Для искусственного вскармливания необходимо выбирать современные качественные смеси, максимально приближенные по составу к грудному молоку и подобранные индивидуально с учетом состояния ребенка. Стоит отметить, что, по данным многих исследований, козье молоко имеет некоторые особенности, в большей степени приближающие его к женскому молоку, в отличие от коровьего, и делающие привлекательным использование смесей на его основе [18, 19].

Согласно гипотезе раннего потребления белка (Early Protein Hypothesis), его избыточное потребление на первом году жизни ребенка программирует склонность к формированию жировых клеток и ожирению [20]. В этом отношении белок женского молока имеет большое преимущество: среднее содержание белка на 100 мл в зрелом женском молоке составляет 1,15 г, в стандартных молочных смесях – 1,2-1,8 г. В отношении снижения нагрузки на незрелый ЖКТ младенца имеет большое значение не только количество, но и состав белковой фракции. Соотношение казеина и сывороточных белков схоже и составляет около 80:20, в то время как в грудном молоке соотношение казеина и сывороточных белков схоже и составляет 70-80:30-20 в зависимости от возраста ребенка [21]. Поэтому современные смеси, в том числе смеси на козьем молоке, обогащают сывороткой. Основной сывороточный белок козьего молока, как и женского, представлен α-лактальбумином, а коровьего – β-лактоглобулином. В козьем и женском грудном молоке основной формой казеина является ß-казеин, в то время как в коровьем доминирует αs1-казеин. Считается, что низкий уровень α-s1- и γ-казеинов в козьем молоке связан с апокриновым механизмом процесса секреции молока у козы и человека (клетка частично распадается, и в молоко секретируется большое количество клеточных элементов и биологически активных веществ), в отличие от мерокринового (клетка проникает целиком) – у коровы [22]. Меньшее количество α-s1-казеина делает казеиновый сгусток более рыхлым и мягким, облегчая его переваривание. Мицеллы казеина козьего молока более крупные и гидратированные, более приближенные по структуре к казеинам грудного молока [23]. Главными генетическими разновидностями β-казеина являются A1 и A2 β-казеин. Коровье молоко содержит смесь A1 и A2 β-казеинов. У A1 β-казеина в аминокислотной цепочке 67-ю позицию занимает гистин, который во время расщепления ферментами в тонкой кишке высвобождает β-казоморфин. В свою очередь β-казоморфин, по данным некоторых исследований, имеет опиоидную и фармакологическую активность вследствие связывания с μ-рецепторами, расположенными в центральной нервной системе, ЖКТ и некоторых иммунных клетках и может вызывать кишечный дискомфорт. Также существует предположение, что β-казеин A1 может увеличивать риск реализации генетической предрасположенности к сахарному диабету 1 типа у детей, а также являться фактором риска развития ишемической болезни сердца [24].

Козье молоко, как и женское, содержит исключительно A2 β-казеин. Имеющаяся разница белкового компонента коровьего и козьего молока способствует более легкому перевариванию смесей на основе козьего молока [25]. Подтверждением этому служит исследование, проведенное в 2017 г. А. Maathuis и соавт. на примере смеси Kabrita®, показавшее, что кинетика переваривания белков молочной формулы на основе козьего молока по сравнению со смесью на основе коровьего молока более схожа с таковой у грудного молока [26]. Следовательно, с этих позиций вскармливание смесями на основе козьего молока представляется более физиологичным и комфортным для незрелого кишечника младенца, благоприятствуя усвоению эпигенетически значимых питательных веществ. Помимо казеинов и сывороточных белков в состав козьего молока входят значимые минорные белки, среди которых иммуноглобулины, лактоферрин, трансферрин, кальций-связывающий белок, пролактин, фолат-связывающий белок и др. [23]. Следует оговориться, что, несмотря на различия между козьим и коровьим молоком, основная их структура во многом гомологична, поэтому смеси на основе козьего молока не назначаются при аллергической реакции на белок коровьего молока [27-29].

Важными компонентами грудного молока являются нуклео-тиды, состоящие из азотистого основания, пентозы и от 1 до 3 фосфатных групп. Биологическая роль нуклеотидов грудного молока многообразна: они являются строительным материалом для синтеза РНК и ДНК, выполняют функцию регулятора биохимических процессов, участвуют в метаболизме лактозы, влияют на дифференцировку энтероцитов и формирование иммунной системы и др. В исследованиях показано, что введение в молочные формулы нуклеотидов ассоциировано с повышением синтеза IgA и M у доношенных детей, при этом уровень IgA и G у детей, получавших смесь без нуклеотидных добавок, оставался значительно ниже [30].

Нуклеотиды – полуэссенциальные элементы, без получения которых с питанием процесс их синтеза организмом истощается. В грудном молоке содержится более десятка нуклеотидов общим количеством до 7 мг/100 мл, из которых наиболее важны монофосфаты аденозина, гуанина, уридина, цитидина и инозина. Основным нуклеотидом козьего молока является уридин-5’-монофосфат, играющий важную роль в биосинтезе белка. Нуклеотидам принадлежит в значительной степени важная, но малоизученная роль в эпигенетической регуляции экспрессии генов и обменных процессов [31]. Сравнительное исследование содержания нуклеотидов в смесях на основе козьего (Kabrita®) и коровьего молока показало, что смеси на основе козьего молока содержат на 40-50% больше естественных нуклеотидов, чем смеси на основе коровьего [32].

Жиры грудного молока и детских смесей обеспечивают до 50% энергетической потребности грудного ребенка. Липидная составляющая козьего молока имеет преимущества перед таковым коровьего: из-за малого размера жировых глобул жиры усваиваются практически на 100%, а сами жировые глобулы расположены в виде тонкой жировой эмульсии, не образующей пленки [33]. Порядка 20-25% всех жирных кислот грудного молока занимает насыщенная пальмитиновая кислота, большая часть которой этерифицирована в sn-2-позиции триацилглицеролов (центральное β-положение). Вследствие своей пространственной конфигурации и стереоспецифичности желудочной липазы младенца, пальмитиновая кислота образует с солями желчных кислот мицеллы и хорошо усваивается, тем самым оказывая благоприятный эффект в отношении функциональных расстройств ЖКТ у грудничков. Молочные формулы Kabrita® обогащены уникальным жировым комплексом, содержащим 42% β-пальмитата (торговое название комплекса – DigestX®), что еще больше приближает перевариваемость смесей Kabrita® к грудному молоку. В одном из российских исследований показано, что использование смесей на основе козьего молока смягчает стул, снижает газообразование и улучшает сон младенцев на искусственном вскармливании [34, 35].

Среди липидов особенная роль принадлежит ПНЖК класса омега-3. ПНЖК класса омега-6 и омега-3 являются незаменимыми (эссенциальными) веществами, выполняющими уникальные биологические функции. В результате каскадного процесса элонгации и десатурации линоленовая (омега-6) кислота метаболизируется до арахидоновой (АРК), а α-линоленовая (омега-3) – до эйкозопентаеновой (ЭПК), докозопентаеновой (ДПК) и ДГК кислот. АРК и ЭПК являются предшественниками провоспалительных (лейкотриен В4, тромбоксан А2, простагландин 2) и противовоспалительных (лейкотриены В5, тромбоксан А3, простагландин 1 и 3) метаболитов, обеспечивающих равновесие сложной регуляторной системы в здоровом организме.

Необходимо отметить, что для процессов элонгации и десатурации в качестве кофакторов необходимо участие многих минералов и витаминов (в частности, витамина В6, витамина С, цинка, магния, ниацина и др.) [36]. ПНЖК омега-3 обладают эпигенетическими свойствами, в частности, они способны изменять экспрессию некоторых генов, влияя на состояние иммунной системы (путем активации факторы транскрипции PPARs ингибируют активность макрофагов и продукцию фактора некроза опухоли, ИЛ-1 и ИЛ-6, а также активность NO-синтазы) [37]. Процесс разрешения воспаления также осуществляется при участии резолвинов и протектинов, синтезируемых из ЭПК и ДГК [38].

В грудном молоке присутствуют все необходимые ребенку ПНЖК (в т. ч. линоленовая, α-линоленовая и их производные – АРК, ЭПК, ДПК, ДГК) в большем количестве, чем в коровьем и козьем, хотя содержание натуральных ПНЖК в последнем все же выше, чем в коровьем [33, 39, 40]. Целью создания современных смесей является их адаптация и приближение к грудному молоку. Для этого добавляют растительные масла, богатые ДГК и АРК. Обогащение смесей ДГК и АРК стало обязательным с 2020 г. согласно Директиве Европейской комиссии (Guidance Commission Delegated Regulation EU от 2016/127, supplementing Regulation (EU) № 609/2013: guidance, Updated 14 March 2022) [29]. Использованием комбинации растительных масел и молочного жира из цельного козьего молока можно достичь уровня ненасыщенных жирных кислот, сравнимого с материнским молоком. Содержание ПНЖК, а также всех необходимых витаминов и минералов в детской смеси Kabrita® соответствует современным стандартам и максимально приближено к жировому профилю грудного молока. Вскармливание смесью, обогащенной ПНЖК, способствуют созреванию органа зрения, улучшению состояния нервной системы [32].

На процесс метаболического программирования влияет состояние микробиоты кишечника младенца. В кишечнике человека обитает от 400 до 1500 видов микроорганизмов, а общий их геном составляет порядка 3 млн генов [41]. Функции микробиоты многообразны и разнонаправлены: синтез некоторых витаминов и аминокислот, иммуномодуляция, нейтрализация некоторых ксенобиотиков, азотсодержащих веществ, билирубина, холестерина, участие в синтезе ферментов и множество других. Кишечная флора выступает как антигенный стимулятор и «тренер» иммунной системы кишечника (GALT), играет ключевую роль в формировании оральной толерантности, активируя дендритные клетки через TLR2/TLR4-сигнальные пути [42].

Комменсалы кишечника вырабатывают короткоцепочечные жирные кислоты (КЦЖК), в частности бутират, пропионат и др. Являясь сигналинговыми молекулами, КЦЖК оказывают влияние на работу сигнальных пептидов, таких как глюканоподобный пептид-1 (GLP-1), холецистокинин (ССК), пептид YY (PYY), панкреатический полипептид (РР) и др. Взаимодействие энтеральной и центральной нервной систем регулирует выработку грелина, лептина, т. е. оказывает прямое влияние на контроль аппетита и тем самым на пищевое поведение и метаболическое программирование (т. н. ось «кишка – мозг») [43].

Метаболиты, вырабатывающиеся микробиотой, регулируют проницаемость кишечного барьера (плотные контакты, мембранный комплекс ≪клаудин – окклюдин – гуанилат) и тем самым – процессы системного воспаления и состояние здоровья растущего организма [44]. На количественное и видовое разнообразие микробиоты кишечника младенца влияет множество внутри- и внеутробных факторов, характер вскармливания при этом имеет одно из решающих значений [45]. В состав грудного молока входят представители четырех основных филумов бактерий, формирующих ядро пристеночной микробиоты новорожденного (порядка 10⁶ клеток/мл). Помимо бактерий, в нем присутствуют вирусы, фаги, археи и другие микроорганизмы [46].

Одним из важнейших комменсалов является B. infantis. Эта бактерия продуцирует пептид, ответственный за экспрессию белка плотных контактов между эпителиоцитами, тем самым регулируется кишечная проницаемость, следовательно, местный и системный иммунные ответы. Формирование микробиоты кишечника у младенцев на грудном и искусственном вскармливании различается. Помимо отсутствия в смесях того количества микроорганизмов, которыми богато грудное молоко, одним из факторов, обуславливающих разницу формирования микробиоценоза ребенка, является использование в некоторых молочных смесях немодифицированных растительных жиров вместо молочных жиров млекопитающих.

Растительные жиры, содержащие триглицериды с пальмитиновой кислотой преимущественно в позиции sn-1, ведут к образованию пальмитата кальция. Между тем известно, что пальмитат кальция негативно влияет на микробиоту и снижает усвояемость питательных веществ. В исследовании L. Wang и соавт. (2021) проводилось культивирование бактерии F. prausnitzii (бактерия с хорошими пробиотическими свойствами, колонизация начинается примерно с 6 месяцев жизни) и нескольких видов бифидобактерий, доминирующих в микрофлоре кишечника младенцев, в присутствии различных концентраций пальмитата кальция. Было показано, что при концентрации пальмитата кальция 0,01 мг/мл рост F. prausnitzii замедлялся и практически прекращался при концентрациях от 0,03 до 0,06 мг/мл. Механизмы подавления роста F. prausnitzii пальмитатом кальция включали нарушение целостности и толщины клеточной мембраны вследствие атаки на функции мембранных белков и нарушения в жирнокислотной составляющей клеточной стенки бактерии. Также, в зависимости от концентрации пальмитата кальция, останавливался или замедлялся рост B. infantis, B. bifidum, B. longum и B. breve [47]. Следовательно, сокращение образования пальмитата кальция путем модификации источника или структуры добавляемых в детские молочные смеси жиров (например, высокое содержание β-пальмитата в смесях Kabrita® в составе комплекса DigestX®) оказывает благоприятное влияние на развитие микробиоты у детей на искусственном вскармливании и безусловно способствует здоровому метаболическому программированию.

Следует добавить, что омега-3 ПНЖК играют роль в модификации кишечной микробиоты путем перекисного окисления бактериальной каталазой и супероксиддисмутазой. Данный процесс приводит к выработке токсичных для патологических микроорганизмов антибактериальных факторов. По данным исследований, омега-3 ПНЖК стимулирует бактерии вырабатывать в кишечнике N-карбамил-глутамат (N-carbamyl glutamate) – вещество, снижающее окислительный стресс в кишечнике; концентрация омега-3 в крови положительно коррелирует с количеством N-карбамил-глутамата в стенке кишки. Также известно, что омега-3 способствует увеличению количества противовоспалительных бактерий, которые производят бутират (КЦЖК), являющийся, как было сказано выше, важнейшим с точки зрения эпигенетики и сигналинга фактором [48].

Важнейшим пребиотиком, субстратом и источником углерода для роста нормальной микрофлоры в кишечнике младенца являются олигосахариды (ОС) грудного молока – третья по величине после лактозы и жиров фракция женского молока, не несущая при этом нутритивной нагрузки. Помимо пребиотической, ОС выполняют множество функций, непосредственно связанных с метаболическим программированием. Так, ОС влияют на экспрессию генов, ответственных за состояние эпителиального иммунитета, осуществляют защитный эффект от патогенов путем модуляции микробной адгезии. Галактоолигосахариды стимулируют созревание энтероцитов, бокаловидных клеток, способствуя улучшению барьерной функции кишечника [49]. К настоящему времени выделено порядка одной тысячи различных ОС женского молока, но только 200 из них изучено. Содержание ОС в козьем молоке значительно меньше, чем в женском (около 0,25-0,3 г/л), но выше, чем в коровьем (0,03-0,04 г/л). Обращает на себя внимание не только количественное преобладание ОС в козьем молоке по сравнению с коровьим, но и их структурное многообразие. Так, в козьем молоке содержится не менее 14 ОС, некоторые имеют молекулярное сходство, а 5 из них полностью идентичны ОС грудного молока и оказывают аналогичные благотворные эффекты. Немаловажно, что эти 14 изученных ОС козьего молока сохраняют свои свойства при тепловой обработке во время производства смесей. Показано, что характеристики цитокинового профиля, а также количество некоторых важных метаболитов (пропионат, бутират, лактат) в стуле младенцев, вскармливающихся молочными смесями с добавлением ОС, приближены к таковым у детей на вскармливании материнским молоком. Также доказано, что ОС козьего молока обладают прямыми и опосредованными противовоспалительными свойствами, в частности за счет подавления роста патогенных микроорганизмов, стимуляции роста бифидо- и лактобактерий [50, 51].

Таким образом, козье молоко – привлекательный естественный источник ОС для производства качественных молочных смесей. Молоко детских смесей Kabrita® содержит 21 ОС, пять из которых идентичны ОС грудного молока. 2’-фукозиллактоза (2’-FL), являющаяся основным ОС грудного молока, также присутствует в молоке смесей Kabrita®. Также молочные формулы Kabrita® обогащены пребиотиками GOS (из лактозы), FOS (из цикория) и пробиотиком Bifidobacterium animalis lactis ВB-12 ATCC 25 527 (Bifidobacterium BB-12®), последний c 1985 г. включен в список продуктов GRAS (Generally Recognized As Safe – в целом признаваемых безопасными). Bifidobacterium BB-12® характеризуется хорошей способностью ферментировать молочные продукты, устойчив к воздействию кислорода, желчи и соляной кислоты. Еще одним преимуществом данного пробиотика является доказанная эффективность в отношении патогенной флоры, а также регуляция стула. Данные исследований показали, что BB-12® способен хорошо удерживаться в человеческой слизи и ингибировать все патогены, за исключением Escherichia coli [52]. Следует подчеркнуть, что добавление пребиотиков в смеси для искусственного вскармливания детей не приводит к повышению их осмолярности, что очень важно в отношении снижения лишней нагрузки на незрелый ЖКТ младенца в условиях физиологически повышенной кишечной проницаемостии и уменьшения рисков метаболических расстройств в последующем [53].

Заключение

Таким образом, период грудного вскармливания – важнейшая часть метаболического программирования. В условиях невозможности вскармливания материнским молоком следует выбирать современные максимально адаптированные по основному и минорному компонентам составу молочные формулы. Смеси на основе козьего молока могут обладать некоторыми преимуществами из-за свойств натурального молока козы, способствующими здоровому метаболическому программированию младенца. Хочется отметить, что младенцы, получавшие в качестве питания смесь Kabrita®, показывают темпы роста, сравнимые с таковыми у младенцев, получавших грудное молоко [54]. Молочные смеси Kabrita® сертифицированы голландским аккредитованным органом по контролю халяльных продовольственных продуктов Halal feed and food inspection authority и имеют значок маркировки Halal с указанием номера аккредитованного органа и самого сертификата Halal.

Ближе ко второму полугодию жизни ребенок начинает получать прикорм, знакомиться с новыми вкусами, со взрослой пищей. Младенцы имеют врожденное предпочтение сладкого вкуса, который может усиливаться в дальнейшем (грудное молоко имеет сладковатый вкус из-за содержащейся в нем лактозы). Если вместе с блюдами прикорма и в дальнейшем малыш будет получать добавленные простые сахара, тяга к сладкому усилится. Свободные сахара повышают риск ожирения и метаболического синдрома, кариеса, их избыточное потреб-ление может привести к уменьшению разнообразия рациона и дефицитарным состояниям. В настоящее время фиксируется настоящая эпидемия ожирения, обусловленная, в частности, и значительным употреблением добавленных сахаров. При этом наблюдается повсеместный дефицит витаминов и минералов, клетчатки. Поэтому необходимо уже с младенчества прививать здоровые привычки и кормить малыша полноценной сбалансированной едой с учетом профилактики дефицитарных состояний, отсутствием добавленных сахаров и достаточным наличием клетчатки [7, 55, 56].

Вклад авторов:
Авторы внесли равный вклад на всех этапах работы и написания статьи.

Contribution of authors:
All authors contributed equally to this work and writing of the article at all stages.

Литература/References

1. Первая тысяча дней развития ребенка и нутритивное программирование: реально ли это? Генетика в руках педиатров. Медицинский совет. 2020; (1): 15-22. https://doi.org/10.21518/2079-701X-2020-1-15-22. [The first thousand days of child development and nutritional programming: is it real? Genetics in the hands of pediatricians. Meditsinskiy sovet. 2020; (1): 15-22. https://doi.org/10.21518/2079-701X-2020-1-15-22. (In Russ.)]
2. Волобуев А. Н., Романчук Н. П., Булгакова С. В. Нейрогенетика мозга: сон и долголетие человека. Бюллетень науки и практики. 2021; 3 (7). https://doi.org/10.33619/2414-2948/64. [Volobuyev A. N., Romanchuk N. P., Bulgakova S. V. Neurogenetics of the brain: sleep and human longevity. Byulleten' nauki i praktiki. 2021; 3 (7). https://doi.org/10.33619/2414-2948/64. (In Russ.)]
3. Sarah Cusick, Georgieff M. K. The first 1,000 days of life: The brain’s window of opportunity. https://www.unicef-irc.org/article/958-the-first-1000-days-of-life-the-brains.
4. Камалова А. А. Современные подходы к профилактике ожирения у детей. Рос. вестник перинатол. и педиатр. 2016; 61 (6): 43-48. DOI: 10.21508/1027-4065-2016-61-6-43-48. [Kamalova A. A. Modern approaches to the prevention of obesity in children. Ros. vestnik perinatol. i pediatr. 2016; 61 (6): 43-48. DOI: 10.21508/1027-4065-2016-61-6-43-48. (In Russ.)]
5. Максименко Л. В. Эпигенетика как доказательная база влияния образа жизни на здоровье и болезни. Профилактическая медицина. 2019; 22 (2): 115 120. https://doi.org/10.17116/profmed201922021115. [Maksimenko L. V. Epigenetics as an evidence base for the influence of lifestyle on health and disease. Profilakticheskaya meditsina. 2019; 22 (2): 115 120. https://doi.org/10.17116/profmed201922021115. (In Russ.)]
6. Лукоянова О. Л., Боровик Т. Э. Нутритивная эпигенетика и эпигенетические эффекты грудного молока. Вопр. питания. 2015; 5: 4-15. [Lukoyanova O. L., Borovik T. E. Nutritional epigenetics and epigenetic effects of breast milk. Vopr. pitaniya. 2015; 5: 4-15. (In Russ.)]
7. Романцова Т. И. Эпидемия ожирения: очевидные и вероятные причины. Ожирение и метаболизм. 2011; 51: 5-19. [Romantsova T. I. Obesity epidemic: obvious and probable causes. Ozhireniye i metabolizm. 2011; 51: 5-19. (In Russ.)]
8. Здоровое питание матери: лучшее начало жизни. Всемирная организация здравоохранения, 2016. [Healthy maternal nutrition: a better start in life. Vsemirnaya organizatsiya zdravookhraneniya, 2016. (In Russ.)]
9. Robinson S., Crozier S., Harvey N., et al. Modifiable early-ife risk factors for childhood adiposity and overweight: an analysis of their combined impact and potential for prevention. Am J Clin Nutr. 2015; 101: 368-375.
10. Климов Л. Я. и др. Роль эндокринной патологии матери в патогенезе нарушений внутриутробного и постнатального развития детей: современный взгляд в рамках концепции пищевого программирования (обзор литературы). 10.21518/2079-701X-2018-17-38-46. [Klimov L. YA. i dr. The role of maternal endocrine pathology in the pathogenesis of disorders of intrauterine and postnatal development of children: a modern view within the framework of the concept of nutritional programming (literature review). 10.21518/2079-701X-2018-17-38-46. (In Russ.)]
11. Бельмер С. В. Частные вопросы пищевого программирования: фетальное программирование. Вопросы детской диетологии. 2016; 14 (1): 26-31. [Bel'mer S. V. Particular issues of food programming: fetal programming. Voprosy detskoy diyetologii. 2016; 14 (1): 26-31. (In Russ.)]
12. Программа оптимизации вскармливания детей первого года жизни в российской Федерации. Методические рекомендации. М., 2019 г. [Program for optimizing feeding of children in the first year of life in the Russian Federation. Metodicheskiye rekomendatsii. M., 2019 g. (In Russ.)]
13. Громова О. А., Торшин И. Ю., Сонина Н. П., Керимкулова Н. В. Сколько нужно назначать омега-3 ПНЖК беременной? О профилактической, лечебной и избыточной дозе. О дозировании омега-3 ПНЖК при соматической и акушерской патологии. Вопросы эффективности и безопасности. Земский Врач. 2013; 3 (20). [Gromova O. A., Torshin I. Yu., Sonina N. P., Kerimkulova N. V. How much omega-3 PUFA should be prescribed to a pregnant woman? About preventive, therapeutic and excess dose. On the dosage of omega-3 PUFAs for somatic and obstetric pathologies. Issues of effectiveness and safety. Zemskiy Vrach. 2013; 3 (20). (In Russ.)]
14. Donnet-Hughes A., et al. Bioactive molecules in milk and their role in health and disease: the role of transforming growth factor-beta. Immunol. Cell Biol. 2000; 78: 74-79.
15. Karatas Z., Durmus Aydogdu S., Dinleyici E. C., et al. Breastmilk ghrelin, leptin, and fat le-vels changing foremilk to hindmilk: is that important for self-control of feeding? Eur J Pediatr. 2011; 170 (10): 1273-1280. DOI: 10.1007/s00431-011-1438-1.
16. Украинцев С. Е., Самаль Т. Н. Грудное молоко, каким мы его не знали: хронобиология грудного молока. Вопросы современной педиатрии. 2018; 17 (2): 148-151. DOI: 10.15690/vsp.v17i2.1881). [Ukraintsev S. Ye., Samal' T. N. Breast milk as we did not know it: chronobiology of breast milk. Voprosy sovremennoy pediatrii. 2018; 17 (2): 148-151. DOI: 10.15690/vsp.v17i2.1881). (In Russ.)]
17. Лукоянова О. Л. Научное обоснование и разработка новых технологий организации и поддержки грудного вскармливания: диссертация. .. д.м.н.: 14.01.08, 2017. 259 с. [Lukoyanova O. L. Scientific substantiation and development of new technologies for organizing and supporting breastfeeding: dissertation. .. d.m.n.: 14.01.08, 2017. P. 259. (In Russ.)]
18. Казюкова Т. В., Ильенко Л. И., Котлуков В. К. Козье молоко в питании детей грудного и раннего возраста. Педиатрия. 2017; 96 (1): 75-82. [Kazyukova T. V., Il'yenko L. I., Kotlukov V. K. Goat’s milk in the nutrition of infants and young children. Pediatriya. 2017; 96 (1): 75-82. (In Russ.)]
19. Геппе Н. А., Мелешкина А. В., Яблокова Е. А., Чебышева С. Н. Достоинства адаптированных смесей на основе козьего молока при функциональных нарушениях желудочно-кишечного тракта у детей раннего возраста на искусственном вскармливании. Лечащий Врач. 2020; 3: 43-49. DOI: 10.26295/OS.2020.72.94.007. [Geppe N. A., Meleshkina A. V., Yablokova Ye. A., Chebysheva S. N. Advantages of adapted formulas based on goat milk for functional disorders of the gastrointestinal tract in bottle-fed infants. The Lechaschi Vrach Journal. 2020; 3: 43-49. DOI: 10.26295/OS.2020.72.94.007. (In Russ.)]
20. Koletzko B., Chourdakis M., Grote V., et al. Regulation of early human growth: impact on long-term health. Ann Nutr Metab. 2014; 65: 99-107.
21. Захарова И. Н., Дмитриева Ю. А., Гордеева Е. А. Совершенствование детских молочных смесей – на пути приближения к женскому молоку. Медицинский совет. 2016; 1. [Zakharova I. N., Dmitriyeva Yu. A., Gordeyeva Ye. A. Improving infant formula – on the way to approaching human milk. Meditsinskiy sovet. 2016; 1. (In Russ.)]
22. Рюмина И. И. Смеси на основе козьего молока при выборе искусственного вскармливания новорожденного и ребенка первого года жизни. Медицинский cовет. 2021; 1: 30-36. [Ryumina I. I. Mixtures based on goat’s milk when choosing artificial feeding of a newborn and a child of the first year of life. Meditsinskiy covet. 2021; 1: 30-36. (In Russ.)]
23. Комарова О. Н. Возможные преимущества цельного козьего молока в детских адаптированных смесях для здорового ребенка. Лечащий Врач. 2021; 9 (24): 9-14. DOI: 10.51793/OS.2021.24.9.002. [Komarova O. N. Possible benefits of whole goat milk in infant formula for a healthy child. The Lechaschi Vrach Journal. 2021; 9 (24): 9-14. DOI: 10.51793/OS.2021.24.9.002. (In Russ.)]
24. Хавкин А. И., Васина М. Н., Новикова В. П. Биологическая роль казоморфинов (часть 1). Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2021; 196 (12): 102-109. DOI: 10.31146/1682-8658-ecg-196-12-102-109. [Khavkin A. I., Vasina M. N., Novikova V. P. Biological role of casomorphins (part 1). Eksperimental'naya i klinicheskaya gastroenterologiya. 2021; 196 (12): 102-109. DOI: 10.31146/1682-8658-ecg-196-12-102-109. (In Russ.)]
25. Jung T. H., Hwang H. J., Yun S. S., Lee W. J., Kim J. W., Ahn J. Y., Jeon W. M., Han K. S. Hypoallergenic and Physicochemical Properties of the A2 β-Casein Fractionof Goat Milk. Korean J Food SciAnimResour. 2017; 37 (6): 940-947. DOI: 10.5851/kosfa.2017.37.6.940.
26. Annet Maathuis, Robert Havenaar, Tao He, Susann Bellmann. Protein Digestionand Quality of Goat and Cow Milk Infant Formula and Human Milk Under Simulated Infant Conditions. Journal of Pediatric Gastroenterology and Nutrition. 2017; 6 (65).
27. Федеральные клинические рекомендации по оказанию медицинской помощи детям с аллергией к белкам коровьего молока, 2015. [Federal clinical guidelines for the provision of medical care to children with allergies to cow's milk proteins, 2015. (In Russ.)]
28. EAACI Food Allergy and Anaphylaxis Guidelines. Primary prevention of food allergy. Allergy. 2014; 69: 590-601.
29. Геппе Н. А., Великорецкая М. Д., Шаталина С. И., Аксенова М. Б., Венерин А. А., Полянская А. В., Чебышева С. Н. Альтернативное введение молочных смесей на основе козьего молока: открытия и перспективы. Лечащий Врач. 2022; 5-6 (25): 46-53. DOI: 10.51793/OS.2022.25.6.008. [Geppe N. A., Velikoretskaya M. D., Shatalina S. I., Aksenova M. B., Venerin A. A., Polyanskaya A. V., Chebysheva S. N. Alternative introduction of infant formula based on goat milk: discoveries and prospects. The Lechaschi Vrach Journal. 2022; 5-6 (25): 46-53. DOI: 10.51793/OS.2022.25.6.008. (In Russ.)]
30. Меренкова С. П. Физиологическое значение нутриентного состава адаптированных молочных смесей. Вестник ЮУрГУ. 2013; 1 (1): 56-62. [Merenkova S. P. Physiological significance of the nutrient composition of adapted milk formulas. Vestnik YUUrGU. 2013; 1 (1): 56-62 (In Russ.)]
31. Suganuma Tamaki, Workman J. L. Nucleotide Metabolism Behind Epigenet-ics. Frontiers in endocrinology. 2021; 12: 731648. DOI: 10.3389/fendo.2021.731648.
32. Мелешкина А. В., Геппе Н. А., Чебышева С. Н., Великорецкая М. Д., Дагбаева Д. В. Иммунитет, грудное молоко и молочные смеси: поиск оптимального баланса. Педиатрия. Consilium Medicum. 2021; 2: 177-184. [Meleshkina A. V., Geppe N. A., Chebysheva S. N., Velikoretskaya M. D., Dagbayeva D. V. Immunity, breast milk and infant formula: searching for the optimal balance. Pediatriya. Consilium Medicum. 2021; 2: 177-184. (In Russ.)]
33. Комарова О. Н. Влияние жирового компонента смесей на развитие ребенка. Лечащий Врач. 2013; 7: 76. [Komarova O. N. The influence of the fat component of mixtures on the development of a child. The Lechaschi Vrach Journal. 2013; 7: 76. (In Russ.)]
34. Боровик Т. Э., Семенова Н. Н., Лукоянова О. Л., Звонкова Н. Г., Скворцова В. А., Захарова И. Н., Степанова Т. Н. К вопросу о возможности использования козьего молока и адаптированных смесей на его основе в детском питании. Вопросы современной педиатрии. 2013; 12 (1): 8-16. https://doi.org/10.15690/vsp.v12i1.553. [Borovik T. E., Semenova N. N., Lukoyanova O. L., Zvonkova N. G., Skvortsova V. A., Zakharova I. N., Stepanova T. N. On the issue of the possibility of using goat milk and adapted mixtures based on it in baby food. Issues of modern pediatrics. Voprosy sovremennoy pediatrii. 2013; 12 (1): 8-16. https://doi.org/10.15690/vsp.v12i1.553https://doi.org/10.17116/profmed201922021115. (In Russ.)]
35. Bar-Yoseph F., Lifshitz Y., Cohen T., Malard P., Li Z., et al. SN2-Palmitate Im-proves Crying and Sleep in Infants Fed Formula with Prebiotics: A Double-Blind Randomized Clinical Trial. Clinics Mother Child Health. 2017; 14: 263. DOI: 10.4172/2090-7214.10002.
36. Гладышев М. И. Незаменимые полиненасыщенные жирные кислоты и их пищевые источники для человека. Journal of Siberian Federal University. Biology 4. 2012; 5: 352-386. [Gladyshev M. I. Essential polyunsaturated fatty acids and their food sources for humans. Journal of Siberian Federal University. Biology 4. 2012; 5: 352-386. (In Russ.)]
37. Price P. T., Nelson C. M., Clarke S. D. Omega-3 polyunsaturated fatty acid regulation of gene expression. Curr Opin Lipidol. 2000; 11 (1): 3-7. DOI: 10.1097/00041433-200002000-00002.
38. Куликов В. А., Гребенников И. Н. Резольвины, протектины и марезины – новые медиаторы воспаления. Вестник ВГМУ. 2012; 1 (11). [Kulikov V. A., Grebennikov I. N. Resolvins, protectins and maresins are new mediators of inflammation. Vestnik VGMU. 2012; 1 (11). (In Russ.)]
39. Hoffman D. R., Boettcher J. A., Diersen-Schade D. A. Toward optimizing vision and cogni-tion in term infants by dietary docosahexaenoic and arachidonic acid supplementation: A review of randomized controlled trials. Prostaglandins Leukot Essent Fatty Acids. 2009; 81: 151-158.
40. Prentice P. M., Schoemaker M. H., Vervoort J., Hettinga K., Lambers T. T., van Tol E. A. F. Acerini C. L., Olga L., Petry C. J., Hughes I. A., et al. Human milk shortchain fatty acid composition is associated with adiposity in infants. J. Nutr. 2019; 149: 716-722.
41. Кожевников А. А., Раскина К. В., Мартынова Е. Ю. и др. Кишечная микробиота: современные представления о видовом составе, функциях и методах исследования. РМЖ. 2017; 17: 1244-1247. [Kozhevnikov A. A., Raskina K. V., Martynova Ye. Yu. i dr. Intestinal microbiota: modern ideas about species composition, functions and research methods. RMJ. 2017; 17: 1244-1247. (In Russ.)]
42. Абдуллаева Г. Д., Аминова А. И., Продеус А. П. и др. О роли микробиоты кишечника в развитии пищевой аллергии с позиций современной интестинальной микробиологии. Вопросы детской диетологии. 2019; 17 (5): 62-69. [Abdullayeva G. D., Aminova A. I., Prodeus A. P. i dr. On the role of intestinal microbiota in the development of food allergies from the perspective of modern intestinal microbiology. Voprosy detskoy diyetologii. 2019; 17 (5): 62-69. (In Russ.)]
43. Bliss E. S., Whiteside E. The Gut-Brain Axis, the Human Gut Microbiota and Their Inte-gration in the Development of Obesity. FrontPhysiol. 2018; 9: 900. DOI: 10.3389/fphys.2018.00900. PMID: 30050464; PMCID: PMC6052131.
44. Хавкин А. И., Богданова Н. М., Новикова В. П. Биологическая роль зонулина и эффективность его использования в качестве биомаркера синдрома повышенной кишечной проницаемости. Рос. вестн. перинатол. и педиатр 2021; 66 (1): 31-38. DOI: 10.21508/1027-4065-2021-66-1-31-38. [Khavkin A. I., Bogdanova N. M., Novikova V. P. The biological role of zonulin and the effectiveness of its use as a biomarker of leaky intestinal syndrome. Ros. vestn. perinatol. i pediatr 2021; 66 (1): 31-38. DOI: 10.21508/1027-4065-2021-66-1-31-38. (In Russ.)]
45. Николаева И. В., Царегородцев А. Д., Шайхиева Г. С. Формирование кишечной микробиоты ребенка и факторы, влияющие на этот процесс. Рос. вестн. перинатол. и педиатр. 2018; 63 (3): 13-18. DOI: 10.21508/1027-4065-2018-63-3-13-18. [Nikolayeva I. V., Tsaregorodtsev A. D., Shaykhiyeva G. S. Formation of a child’s intestinal microbiota and factors influencing this process. Ros. vestn. perinatol. i pediatr. 2018; 63 (3): 13-18. DOI: 10.21508/1027-4065-2018-63-3-13-18. (In Russ.)]
46. Alessandra Consales идр.The hidden universe of human milk microbiome: origin, com-position, determinants, role, and future perspectives European Journal of Pediatrics. 2022; 181: 1811-1820. https://doi.org/10.1007/s00431-022-04383-1.
47. Wang L., Bravo-Ruiseco G., Happe R., He T., van Dijl J. M., Harmsen H. J. M. The effect of calcium palmitate on bacteria associated with infant gut microbiota. Microbiologyopen. 2021; 10 (3): e1187. DOI: 10.1002/mbo3.1187.
48. Menni C., Zierer J., Pallister T., Jackson M. A., Tao Long, Mohney R. P., Steves C. J., Spector T. D., Valdes A. M. Omega-3 fatty acids correlate with gut microbiome diversity and production of N-carbamylglutamate in middle aged and elderly women Scientific Reports 7, Article number: 11079, 2017.
49. Donovan S. M., Comstock S. S. Human Milk Oligosaccharides Influence Neonatal Mucosal and Systemic Immunity. Ann Nutr Metab. 2016; 69 Suppl. 2 (Suppl. 2): 42-51. DOI: 10.1159/000452818.
50. Daddaoua A., Puerta V., Requena P., et al. Goat milk oligosaccharides are anti-inflammatory in rats with hapten-induced colitis. J Nutr. 2006; 136 (3): 672-676. DOI: 10.1093/jn/136.3.672.
51. Steenhout P., Sperisen P., Martin F.-P., et al. Term infant formula supplemented with human milk oligosaccharides (2' fucosyllactose and lacto-N-neotetraose) shifts stool mi-crobiota and metabolic signatures closer to that of breastfed infants. FASEB J. 2016; 30 (Suppl. 1): 275-277.
52. Андреева И. В., Стецюк О. У. Эффективность и безопасность комбинации Lactobacillus acidophilus LA5 иBifidobaсterium lactis BB-12. Клин. микробиол. антимикроб. химиотер. 201; 2 (18). [Andreyeva I. V., Stetsyuk O. U. Efficacy and safety of the combination of Lactobacillus acidophilus LA5 and Bifidobacterium lactis BB-12. Klin. mikrobiol. antimikrob. khimioter. 201; 2 (18). (In Russ.)]
53. Chen Y. L., Liao F. H., Lin S. H., Chien Y. W. A Prebiotic Formula Improves the Gastrointes-tinal Bacterial Flora in Toddlers. Gastroenterol Res Pract. 2016; 2016: 3504282.
54. He T., Woudstra F., Panzer F., Haandrikman A., Verkade H. J., van Lee L. Goat Milk Based Infant Formula in Newborns: A Double-Blind Randomized Controlled Trial on Growth and Safety. J Pediatr Gastroenterol Nutr. 2022; 75 (2): 215-220. DOI: 10.1097/MPG.0000000000003493.
55. Диета кормящей мамы: что должен и может рекомендовать педиатр. Обзор образовательного онлайн-семинара. Обзор выступления И. Н. Захаровой, А. Е. Кучиной. Педиатрия. Consilium Medicum. 2020; 3: 20-27. DOI: 10.26442/26586630.2020.3.200410. [Diet of a nursing mother: what a pediatrician should and can recommend. Overview of an educational online seminar. Review of the speech by I. N. Zakharova, A. E. Kuchina. Pediatriya. Consilium Medicum. 2020; 3: 20-27. DOI: 10.26442/26586630.2020.3.200410. (In Russ.)]
56. Fidler Mis N., Braegger C., Bronsky Ji. at all. Sugar in Infants, Child-ren and Adolescents: A Position Paper of the European Society for Paediatric Gastroenterology, Hepatology and Nutrition Committee on Nutrition. Journal of Pediatric Gastroenterology and Nutrition. 2017; 6 (65): 681-696. DOI: 10.1097/MPG.000000000000173.

А. В. Полянская¹, https://orcid.org/0000-0002-4125-0335, meleshkina.angel@mail.ru
Н. А. Геппе¹, https://orcid.org/0000-0003-0547-3686, geppe@mail.ru
С. Н. Чебышева¹, https://orcid.org/0000-0001-5669-4214, svetamma@gmail.com
Е. В. Фролкова¹, https://orcid.org/0000-0002-3158-1819, fevdoc@mail.ru
М. М. Чепурная^{2, 3}, https://orcid.org/0009-0007-3894-2369, chepur@rambler.ru
С. И. Шаталина¹, https://orcid.org/0000-0003-2085-0021, svetlanashatalina@mail.ru

¹ Клинический институт детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2
² Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Ростовский государственный медицинский университет Министерства здравоохранения Российской Федерации; 344022, Россия, Ростов-на-Дону, переулок Нахичеванский, 29
³ Государственное бюджетное учреждение Ростовской области Областная детская клиническая больница; 344015, Россия, Ростов-на-Дону, ул. 339-й Стрелковой Дивизии, 14/168

Сведения об авторах:

Полянская Ангелина Валерьевна, к.м.н., доцент кафедры детских болезней Клинического института детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2; meleshkina.angel@mail.ru

Геппе Наталья Анатольевна, д.м.н., профессор, заведующая кафедрой детских болезней Клинического института детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2; geppe@mail.ru

Чебышева Светлана Николаевна, к.м.н., доцент кафедры детских болезней Клинического института детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2; svetamma@gmail.com

Фролкова Елена Васильевна, к.м.н., доцент кафедры детских болезней Клинического института детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2; fevdoc@mail.ru

Чепурная Мария Михайловна, д.м.н., профессор Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования Ростовский государственный медицинский университет Министерства здравоохранения Российской Федерации; 344022, Россия, Ростов-на-Дону, переулок Нахичеванский, 29; заведующая пульмонологическим отделением Государственного бюджетного учреждения Ростовской области Областная детская клиническая больница; 344015, Россия, Ростов-на-Дону, ул. 339-й Стрелковой Дивизии, 14/168; chepur@rambler.ru

Шаталина Светлана Игоревна, к.м.н., ассистент кафедры детских болезней Клинического института детского здоровья имени Н. Ф. Филатова Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации; 119991, Россия, Москва, ул. Трубецкая, 8/2; svetlanashatalina@mail.ru

Information about the authors:

Angelina V. Polyanskaya, Cand. of Sci. (Med.), Associate Professor of the Department of Children's Diseases at the N. F. Filatov Clinical Institute of Children's Health of the Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education I. M. Sechenov First Moscow State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 8/2 Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; meleshkina.angel@mail.ru

Natalia A. Geppe, Dr. of Sci. (Med.), Professor, Head of the Department of Children's Diseases at the N. F. Filatov Clinical Institute of Children's Health of the Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education I. M. Sechenov First Moscow State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 8/2 Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; geppe@mail.ru

Svetlana N. Chebysheva, Cand. of Sci. (Med.), Associate Professor of the Department of Children's Diseases at the N. F. Filatov Clinical Institute of Children's Health of the Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education I. M. Sechenov First Moscow State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 8/2 Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; svetamma@gmail.com

Elena V. Frolkova, Cand. of Sci. (Med.), Associate Professor of the Department of Children's Diseases at the N. F. Filatov Clinical Institute of Children's Health of the Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education I. M. Sechenov First Moscow State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 8/2 Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; fevdoc@mail.ru

Maria M. Chepurnaya, Dr. of Sci. (Med.), Professor of the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education Rostov State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 29 Nakhichevansky Lane, Rostov-na-Donu, 344022, Russia; Head of the Pulmonology Department at the State Budgetary Institution of the Rostov Region Regional Children's Clinical Hospital; 14/168 339th Strelkovoi Divisii str., Rostov-na-Donu, 344015, Russia; chepur@rambler.ru

Svetlana I. Shatalina, Cand. of Sci. (Med.), Assistant of the Department of assistant of the Department of Children's Diseases at the N. F. Filatov Clinical Institute of Children's Health of the Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education I. M. Sechenov First Moscow State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation; 8/2 Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; svetlanashatalina@mail.ru

Первые тысяча дней жизни – основа метаболического программирования. Как помочь на искусственном вскармливании?/ А. В. Полянская, Н. А. Геппе, С. Н. Чебышева, Е. В. Фролкова, М. М. Чeпурная, С. И. Шаталина
Для цитирования: Полянская А. В., Геппе Н. А., Чебышева С. Н., Фролкова Е. В., Чепурная М. М., Шаталина С. И. Первые тысяча дней жизни – основа метаболического программирования. Как помочь ребенку на искусственном вскармливании? Лечащий Врач. 2023; 11 (26): 47-55. https://doi.org/10.51793/OS.2023.26.11.007
Теги: грудные дети, питание, молочные смеси